– Она моя жена! – Карен загородил Ташу собой.

– Ничего, наложница и не должна быть девственницей, – парировал Тимур, зорко оглядывая лабораторию.

– Он что, оружие ищет? – выдохнул Витька, набирая по раизу Гриню.

– Скорее всего, – спокойно кивнул дед Карен, тоже осматриваясь, словно на поле боя.

Витька глянул на деда, он замечал, что в сложных ситуациях Карен Ахмедович становится очень спокойным.

Как выбраться из этой ловушки в родном университете, Витька не представлял.

Вот уж удружил друг Гриня, ботаник зловредный! Подсунул геном Тимура вместо шекспировского, а поскольку он – специалист по Тимуру, пусть приезжает и разбирается. В шахматы он с ним сыграть хотел! Предатель.

– Выезжай, Тамерлан собирается драться с дедом Кареном, – буркнул Витька в лицо заспанного Грини.

– В лаборатории? – уточнил тот, разом проснувшись.

– Здесь, – кивнул Витька, вставая рядом с дедом Кареном перед Тимуром, выбравшим вместо оружия ножку от крепкой металлической табуретки.

– Сначала решим, чья будет женщина, потом, кто здесь главный? – проговорил ровным тоном Тимур и замахнулся.

Дед Карен молчал, сверля гневным взглядом Тамерлана, пытающегося завоевать его, Карена Мамедова, личный мир.

– Захватчик… – успел прошипеть Карен. – Ультиматум мне на моей же территории выдвигаешь?

– Нет. Драться хочу, – растерялся слегка великий полководец древности, ещё не вполне уяснив, что такое «ультиматум».

– Неприемлемо! – Гриня влетел в лабораторию, будто стоял под дверью, уронил коробку с шахматами на пол и предложил Тимуру. – Решим спор цивилизованным способом: кто выиграет в шахматы, тот будет главный!

– И тому достанется женщина? – уточнил Тимур, сдвинув густые брови к тонкой переносице.

– Обсудим это позже! – выпалил Гриня.

– Нет. Сейчас, – ответил Тимур, скосив глаза на порозовевшую Ташу. – У меня должно быть всё самое лучшее. Самые красивые женщины, самые крепкие воины.

– Это вы собирались из писателей солдат сделать? – догадался дед Карен.

– Крепкие, выносливые, подходят для отряда, но начали противоречить, думают много, – выдал Тимур, расставляя шахматы на кривом столике, который Гриньке удалось уравновесить какими-то осколками и обломками, – воинам думать вредно. Они должны подчиняться. Беспрекословно!

– Противоречия – это плохо, – пробормотал Гриня, казалось, ему всё равно, что говорить, он не сводил восторженного взгляда с живого Тамерлана, поэтому расстановка шахмат шла небыстро.

Но в четыре руки с Тамерланом они всё-таки расставили странноватые шахматы. Таких Витька не видел. Он подумал секунду-другую и догадался, что шахматы были из времён Тимура!

И Витьке впервые стало жаль, что он не учился играть в шахматы. Если дед Карен понимал суть атак и отступлений, то Витька видел только стремительных солдат вместо пешек, всадников вместо коней, великанов-офицеров и странного узкоглазого полководца вместо королевы, а вот правитель был слаб и нерешителен.

Довольная ухмылка выигрывавшего Тимура сменилась удивлённой гримасой, зато Витька вдруг ясно понял, что хитрюга-Гриня завлёк завоевателя в безвыходную ловушку.

Тимур, не отводя взгляда от доски, натянул спортивные широкие штаны синего цвета, которые где-то нашла бабушка Таша, белую майку с великолепным цветным гербом университета, дед Карен в это время помог Стругацким спуститься со шкафчиков, им бабушка Таша выдавала джинсовые комбинезоны, в которых они сразу становились похожими на семерых Симеонов.

– Раз уж вы выбрались, начнём адаптацию, – задумчиво посмотрел на Стругацких дед Карен.

Но те наперебой заверили его, что им некогда, они пишут рассказ о появлении Тимура-завоевателя в обычном городе среди обыкновенных горожан, и начали быстро склеивать написанные каждым листки бумаги в один рассказ; там, где не хватило клея, они использовали скрепки, один кусок даже пришили стянутыми у Таши красными нитками, словно кровь пролилась на белую бумагу.