Дождавшись, когда за клиентом захлопнется дверь, водитель достал телефон и нажал кнопку.

– Что там у тебя? – раздался начальственный голос.

– Он прибыл.

– Ты уверен, что это он?

– Абсолютно! Точная копия фотографии.

– Хорошо. Запомни этого парня получше. Нам нужно за ним присмотреть.

– Уже запомнил.

– И возвращайся давай на службу. Тут у нас дел невпроворот!

После обычной планерки, которой начиналось едва ли не каждое утро, Тимофеев задержался. Курганов удивленно посмотрел на главного эксперта.

– Ты что-то хотел сообщить?

Подошла Варя, поставив на стол чашки с дымящимся кофе и вазочку с печеньем, незаметно удалилась. По кабинету тотчас распространился пряный аромат.

– Андрей Макарович, помните, мы с вами говорили о Шабанове? О моем однокласснике? – спросил Тимофеев. Напоминание было лишним, для Курганова не было мелочей, тем более если разговор касался алмазов.

Отхлебнув кофе, Андрей Макарович живо отозвался:

– Прекрасно помню. И что там?

– Он приехал? Вот его фотография, – положил он перед генеральным цветной снимок.

Курганов взял фотографию и, всмотревшись в нее, недобро хмыкнул:

– Значит, ты его все-таки вытащил?

– Да. Это было непросто. Пришлось подключить людей, чтобы он ни о чем не догадался.

– Я понимаю. – Вернув фотографию, спросил: – Ему действительно под силу провернуть такое дело?

– То, что я о нем узнал, говорит: он способен на многое. Умен, дерзок, просчитывает каждый свой шаг. И вместе с тем очень осторожен. Признаюсь, мы с Абрамовым стали даже опасаться за безопасность хранилища. Ведь не с лучшими намерениями он посещает Дружный через столько лет.

– Тоже верно. Так что будьте начеку!

– Я уже сказал Абрамову насколько все это серьезно. Он меня заверяет, что к хранилищу невозможно подступиться, но ведь у нас десятка три совместных предприятий, где гранят алмазы, и в каждый из них мы перевозим очень большие партии сырых алмазов. Поэтому Шабанову не составит большого труда организовать ограбление где-нибудь в дороге.

Андрей Макарович неприязненно поморщился, длинные пальцы выбили нервную дробь.

– Не нравится мне его интерес к нашим алмазам. Мне не нужны неприятности… Тем более сейчас, когда подо мной, того и гляди, рухнет кресло. Я должен успеть провернуть задуманное. Ты понимаешь, о чем я говорю?

– Да.

– Сделай так, чтобы он здесь не задержался. Подтолкни к банку «Заречье». Уверен, у тебя это получится, парень ты способный.

– Кажется, у меня есть идея, – едва улыбнулся Тимофеев.

– Вот и отлично! Держи меня в курсе дела! Ну а сейчас мне некогда, извини! – посмотрел Курганов на часы.

– У меня к вам есть одна небольшая просьба.

– Все, что угодно, сам знаешь…

– Просьба необычная, – замялся Тимофеев.

– Да говори ты, что там у тебя! Не мямли!

– Мне нужна Варя!

– Какая еще Варя?

– Ваша секретарша.

– Варя?.. Что значит нужна? – Андрей Макарович вытаращил глаза на эксперта. – Однако ты оригинал! Она мне тоже нужна.

– Если хотите, она нужна мне в качестве приманки, у меня есть определенный план, без нее осуществить его будет крайне трудно.

Генеральный директор вновь поднял чашку. Рука дрогнула, и коричневый напиток, пролившись, испачкал белоснежный манжет.

– Проклятье… – Поставив чашку на блюдечко, Курганов тщательно отер рукав салфеткой. – Все настолько серьезно?

– Более чем.

– Хорошо, я скажу ей… Завтра она поступит в твое распоряжение. А теперь убирайся к черту!

Вернувшись домой, Федор подошел к комоду, где лежала небольшая шкатулка из карельской березы, приоткрыл ее крышку. На самом дне в бархатной коробочке лежал красный необработанный алмаз величиной с крупную фасоль. В нем было не менее восьми карат. Камень невероятно прозрачный и редчайшего цвета. Пожалуй, такой на черном рынке стоил бы не менее трехсот тысяч долларов, а может быть, и дороже. Пользуясь правом консультанта и доверенного лица генерального директора, Тимофеев вынес из цеха конечной доводки красный алмаз, объяснив, что должен выставить его на ближайшей выставке алмазов в качестве образца. У самого выхода стояла охрана, которая, невзирая на чины и звания, обязана была осматривать каждого. Спрятав алмаз в нагрудный карман, Федор Юрьевич с независимым видом прошел мимо охраны. Возможно, обнаружив кражу, его просто выперли бы с производства, вручив на прощание «волчий билет». Но, скорее всего, посадили бы в назидание всем другим.