В итоге многолетней работы ему удалось показать, что несколько биологических особенностей (гиперурикемия, гипоманиакальная циклотимия, синдром Марфана и синдром Морриса, повышенный уровень андрогенов, высоколобие) встречаются у общепринятых гениев статистически значительно чаще, чем в нормальной популяции, среди обычных людей. Ему удалось показать, как конкретные биохимические особенности влияют на характер отдельной личности. Каково воздействие «хронического естественного внутреннего допинга» на поведение и продуктивность гения? «Подагрическая характерология» выписана им блестяще, и не вызывает удивления, что с течением времени ему удавалось «ставить диагнозы» известным деятелям мировой истории лишь по их жизнеописаниям, а впоследствии, лишь «задним числом», находить подтверждение своим догадкам в документах.

Ему удалось «разложить» гениальность на факторы исходных потенциальных возможностей, на факторы направления развития; снять с гениальности покров непостижимости, мистики, тайны; освободить гениальность от обреченности на психоз, от бионегативности; раскрыть важные (хотя и не обязательные и не достаточные) механизмы гениальности.

Но главным итогом своей работы он считал доказательство существования гигантских резервных возможностей, гигантских потенций нормального человеческого мозга. «Потенций, которые нуждаются в развитии, волевой стимуляции и возможностях реализации для того, чтобы творить очень талантливые и даже гениальные дела».

Он обосновал три главных понятия: «потенциальный гений», «развившийся гений» и «реализовавшийся гений». Исходя из общегенетических данных он показал, что частота зарождения «потенциальных гениев» должна быть почти одинаковой в любое время и в любом народе. Известен факт, что в Афинах времен Перикла на менее чем четверть миллиона населения приходилось около десятка гениев, известных до сегодняшних дней. Владимир Павлович пишет: «Никакие генетические данные не позволяют появиться даже мысли о том, что афиняне наследственно превосходили окружающие их тогда или современные народы». Но лишь тысячная часть потенциальных гениев достигает уровня «развившегося гения или таланта». В этой потере огромную роль играют неблагоприятные или хотя бы не оптимальные условия детского возраста, воспитания, семьи. Однако и среди развившихся гениев лишь тысячная доля способна реализоваться, так как среда, социум, общество воздвигают бесчисленное множество преград, барьеров, которые губят или не дают в полную меру проявиться гению. «Спрос на гениев», социальный спрос – это тот стимул, высвобождение которого делает возможным столь хорошо известные в истории вспышки массовой гениальности, о которых подробно рассказывается в книге.

В.П. Эфроимсон часто приводил слова гениального изобретателя Рудольфа Дизеля: «Совершенно ложно утверждать, что гений всегда пробьется сам. Из ста гениев девяносто девять гибнут безвестными. Только преодолев несказанные трудности, каждый сотый достигает признания. Исходя из того, что один преодолел все барьеры, общество пришло к выводу, что гениальное дарование всегда сочетается с такой же способностью преодолевать трудности. В действительности же между гениальностью и жизненной цепкостью нет ни малейшей связи. Наоборот, подлинная гениальность в своей сфере не оставляет места всем ухищрениям, нужным для успешной борьбы за свое существование. Если гению удается себя проявить, то логически следует, что ему при этом для одного лишь самосохранения пришлось бороться с несравненно большими трудностями, чем любому другому человеку».