Не обращая на нее никакого внимания, он качнулся вперед, отпустил раму и беззвучно полетел вниз с высоты четвертого этажа. Глухо простонав, Верочка кинулась к окну. Полным ужаса взглядом посмотрела вниз, на асфальт, где лежал в луже крови ее начальник. Ноги у него были неестественно вывернуты, а голова, угодившая прямо на бетонный поребрик, превратилась в кровавую кашу.

Отпрянув от окна, Верочка зажала себе рот руками, но уже через мгновение сквозь пальцы прорвался пронзительный крик…

Фенимор заказал себе фирменный мясной рулет, медленно истекающий ароматным соком, – большой, старательно отбитый пласт нежной телятины был смазан слоем куриного фарша, утыкан кусочками копченого шпика и обильно усыпан всевозможной крупно нарубленной зеленью, а затем завернут в плотный рулон. При жарке он был скручен нитками, чтобы не нарушилась форма, но потом нитки срезали, и сейчас были видны тонкие спиральные следы от них.

На второй тарелке, в элегантно приподнявшем края листе салата, лежала небольшая порция оливье, а в бокале искрилось красное вино.

На человека, который сидел по другую сторону стола, Фенимор, казалось, не обращал никакого внимания. Человек был невысок ростом и уже лысоват, хотя лет ему совсем немного – около тридцати пяти. Лицо у него было круглое, и все на нем тоже круглое – испуганные глазки, поросячий нос, маленький белесый рот. Даже уши у него были маленькими и круглыми, и этот эффект усиливался некоторой их оттопыренностью. На белой рубашке с короткими рукавами были видны какие-то застарелые темные пятна – видимо, рубашку человек не менял уже довольно давно. Галстук тоже выглядел несколько засалено, и его тон совсем не подходил к рубашке.

Человек не ел, по его виду можно было сразу понять – сейчас ему кусок в горло не полезет. Зато он много пил. Первый бокал вина он проглотил залпом, так же поступил и со вторым и лишь от третьего отпил самую малость и отставил в сторону, продолжая удерживать за ножку.

– Между прочим, ты совершенно напрасно отказался от завтрака, – сказал Фенимор.

Он вилкой прижал рулет к тарелке и отрезал ножом тоненький пластик. Из-под лезвия потек густой сок. Фенимор нацепил пластик на вилку, тщательно обмакнул его в лужицу горячего сока и отправил в рот. Умиротворенно зажмурился.

– К черту завтрак! – раздраженно сказал человек и сделал из бокала солидный глоток. – Мне сейчас не до еды…

– Ну и зря.

Фенимор взял тарелку с оливье, поставил ее на пальцы, как пиалу, и зачерпнул немного вилкой. Запил вином и снова зажмурился.

– Не напрасно говорят, что завтрак – самая важная трапеза за день. «Завтрак съешь сам, обед подели с другом, а ужин отдай врагу»… К сожалению, слишком мало людей следует этому золотому правилу. Большинство людей на завтрак обходятся лишь чашкой кофе с бутербродом, а зачастую даже и без него, зато на обед и ужин наедаются так, словно это их последняя трапеза в жизни. Отсюда и проблемы со здоровьем, лишним весом и прочими напастями. Тебе есть смысл подумать над этим, дорогой Альберт. Ты в курсе, что ты дерьмово выглядишь?

– Да плевать, как я выгляжу! – Альберт стукнул кулаками по столу. – Я пригласил тебя в этот ресторан совсем не для того, чтобы жрать рулет!

– Пожалуйста, не надо так кричать. – Фенимор поднял бокал. – Здесь люди, и они начнут обращать на нас внимание. Нам с тобой это ни к чему, верно?

Пригнувшись, Альберт закрутил головой по сторонам:

– Черт с ними! И перестань жрать – нам надо серьезно поговорить!

Фенимор невозмутимо кивнул.

– Я уже полчаса жду именно этого, а ты только пыхтишь и морочишь мне голову важностью своей проблемы. Однако ничего вразумительного я пока не услышал… Пойми, Альбертик: клиенты не выбирают меня – я сам выбираю своих клиентов. И среди них еще не было ни одного случайного. Я всегда проверяю и перепроверяю людей, с которыми встречаюсь, и если ты сейчас сидишь напротив меня, то лишь потому, что я тебе это позволил. Я готов взяться за работу. Но пока не услышал конкретного предложения.