«… «браво-6», «браво-6», я – «браво-1»! Нас накрыли с 24.2, требуется поддержка! Только заходите осторожно, по четырнадцатому направлению было замечено движение! Степень угрозы – не определена.

– Браво-1, потери есть?

– Никак нет, мед-коммандер. Всё в пределах допустимых повреждений.

– Приняла. Докладывайте сразу, если будут недопустимые.

– Обязательно, мед-коммандер! Обязательно сообщим, док! Молчать уж точно не будем. В прошлый раз вы нам очень доходчиво объяснили, почему этого делать не стоит.

– Вот именно. И всегда помните об этом. А иначе я даж… ААРррррчрчрШШШррцц

– Мед-коммандер Миала! «Браво-2», что у вас там?

– Прорыв! Мед-коммандер ведет бой, но она серьезно ранена, требуется поддержка, передвижной пункт разрушен! Организуем оборону… фффрррчш… риметру! Число – неопределено!!! Удержим еще… кр-шш-кзззш… ять точно, не больше!

– Внимание всем! Внимание всем! Немедленно прекратить выполнение полученных приказов и выдвинуться на позиции «Браво-2»! Кто вовремя не явится – в ипкисы переведу, говно по подвалам жрать!!! Бегом все назад!.. Миала в опасности, мужики!!!!».

Но в целом, цитадель представляла собой военный городок. Военный городок, который, к тому же еще и осажен. Его жители еще веселились, когда это было возможно, еще гордо вскидывали голову навстречу летящим на город вражеским разведчикам, которые сгорали в тонкой атмосфере над городом от меткого огня зенитчиков. Еще никто не верил в то, что война проиграна, потому что еще не упал последний солдат. Все ожидали, когда же нападет робот, закономерно проиграет, а потом они ринутся в успешную контратаку.

Но чем больше проходило дней, тем все меньше оставалось верящих в то, что контратака будет успешной. По всем законам войны, робот должен был напасть еще три дня назад. Даже четыре! Потому что он уже накопил достаточно сил для удара, и его Программа просто обязана была кинуть его в бой.

Но он – медлил. Он что-то там еще копил, и не выполнял в беспрекословном режиме приказы своей Программы. Сидел там, на своем посте, и даже носа не казал перед стенами Деэрстии. Он явно что-то задумал, и это точно был не акт о его капитуляции. Это осознание давило больше всего. Хуже смерти было только ожидание, но, когда это ожидание еще и придавлено тяжелыми мыслями (хотя – куда уж тяжелее?), смерть кажется притягательной вдвойне. Крепость была напряжена. Вся. И во всем.

Деэрстия не готовилась бить наверняка. Она готовилась отбиваться. И это очень сильно влияло на настроение ее вождей и рядовых защитников.

Центурион пятнадцатой версии стоял на горе и наблюдал за подготовкой своих войск к предстоящей атаке. Она будет пробной, поэтому особо ценные юниты в ней не участвовали. В бой шли лишь устаревшие модели техники да «потешные войска» отлично зарекомендовавшие себя ещё при боях с Полковником Борзой. «Потешными войсками» являлись полторы роты инжей, замаскированных под боевые единицы теми же трубами, слабыми реактивными снарядами (которые оружием не считались, иначе инженерный бот мгновенно был бы зачислен в «боевые») и дымовыми пампушками… правильнее которых следовало бы называть «спам-пушками», так как их основной задачей являлось активно накидывать много дыма.

Я был тем центурионом(15), оснащённым красивым щитом со встроенным в него уплотнителем и малым репульсорником.  Такая комбинация, разработанная моими оружейниками, придавала этому щиту дополнительные 34 000 единиц брони, что, вкупе с его родными шестнадцатью тысячами, делало из меня довольно средний танк. Насколько мне было известно, максимальные очки брони у доспехов биосов составляли на сегодняшний момент 84 000+, но это был очень тяжелый армис, к тому же по функциональности он значительно превосходил моего центуриона. Тем не менее, я был доволен собой сегодня, ибо грозный враг был тяжёл, относительно неповоротлив (не считая того Тревора, который попался мне на Кочке) и, к тому же – смертен.