– А теперь их и вовсе контрить не придется.

– А теперь их и вовсе контрить не придется, да. Пока окопы не уничтожим – пускать их вперед никакого смысла. Перебьют, как куриц. А пока мы будем ковырять окопы, роботы уже на десять раз подготовятся к штурму… Ина! Как в общем плане располагаются фланговые траншеи относительно блокпоста? Полукольцом?

– Так точно, сэр! От вида сверху они образуют форму… рогов, направленных на нашу базу. Тактик планирует построить посты-сателлиты, строго по направлению к Деэрстии, сэр.

– Да ничего он там не планирует сроить! – в сердцах прошипел фиолетовый воин, выключив микрофоны. – Теперь уже и фронтальные окопы-то долбить никакого смысла нет. Он расстреляет капсулы с флангов.

Боковая броня ДК-4 была закономерно слабее залитого металлом тяжелого носа.

Даже пролетев над окопами, и преодолев каждую пелену щита, высадившиеся под стеной поста штурмовики окажутся меж двух огней. Подавляя роботов в окопах, они будут обстреливаться со стен. Отвечая стенам, они станут получать удары в спину от новых подкреплений легионеров, которые будут прибывать на фронт под землей. А соваться под землю самим – явное самоубийство. Робот наверняка предусмотрел и такой вариант, поэтому соваться в чужие, напичканные смертью, пещеры уж точно не имело никакого смысла.

Мужчины понимали, что слабенький, на первый взгляд, тостер основательно их прижал, и теперь готовился хорошенько так прожарить.

Накануне разведчиками было замечено также, что робот стягивает к блокпосту действительно серьезные силы, готовясь к явно большой войсковой операции. Мало кто из мясных командиров сомневался, какая именно это будет операция.

Поэтому с сегодняшнего дня Деэрстия наращивала только один потенциал – оборонный. Робот уже продемонстрировал, как он умеет действовать в пределах вражеской базе, когда все ее защитники гоняются по полям за другими роботами.

Над головной крепостью должны были вырасти щиты. Много щитов.

На каждом направлении, в каждом коридоре должны установиться турели. Много турелей.

На каждой тропинке должны затаиться мины. Много мин.

В каждой душе поселилась надежда. Много надежды.

Но для всего этого базе потребовалась и энергия. И не просто много энергии, как всем тут подумалось. Энергии требовался океан. Поэтому уже сейчас десятком бригад ипкисов, под руководством технарей, подвал Деэрстии буквально перестраивался, насыщаясь все большим количеством гудящего и опасного оборудования.

Люди и фейны вновь работали в авральном режиме, не высыпаясь, но хорошенько питаясь. Боевые соединения цитадели тоже не спали, днем и ночью уходя в рейды за ресурсами. Ресурсами, которые имели рога, клыки, когти и жесткие хлысты-щупальца.

Все чаще и чаще на пути боевых групп стали попадаться боевые группы роботов, да настолько часто, что, спустя шесть суток, Зоргер вынужден был отменить рейды по 85-ти процентам направлений. Биосы стали гибнуть, и гибнуть часто, и даже бедная Миала не в силах была помочь своим подопечным, хотя делала она действительно невозможное, сокращая число потерь на невозможные же величины.

Солдаты буквально молились на эту девушку, которая мало походила на своих соплеменников, хотя в быту и проявляла чопорную холодность и безразличие, присущее всем энфайнел.

Но в драке же безразличная фея была неистова. И именно по этой причине любого солдата мало интересовала, какие тараканы у нее в голове «на гражданке». В драке неистовыми были все, а значит – фея была там своя в доску. Это имеет огромную цену. Только бой имеет настоящую цену, а не «гражданка». Каждому солдату это известно с древнейших времен. Именно поэтому каждый из них считал своим долгом помолиться перед боем на белый армис.