– Что ж, – наконец угнездился губернатор, – к делу. Между нами говоря, ничуть не удивлен, что такой ошеломительно прискорбный случай имел место быть именно здесь, в Букаве.

Илай опустил голову.

– Тем более под управлением Касьяна Степановича, – сощурился Бородкин. Имя местного городничего он щедро сдобрил ядом. – Чего-то такого я и ожидал при его-то гоноре. Вот до чего доводит гордыня! – Он наставительно воздел палец, но тут же опомнился и снова завозился с кружевами манжет. – А ведь сколько разговоров было, мол, при такой низкой преступности давно пора перенести столицу волости сюда. Поймите меня правильно, – Бородкин поднял на геммов водянистые глаза, – я чту наследие этих земель, но где Салазы и где Букава! Ха!

Диана и Илай незаметно переглянулись. Они совершенно перестали понимать, что происходит и при чем здесь они.

– Тем не менее, – со вздохом продолжил губернатор, – я, облеченный властью самой государыней императрицей, несу ответственность за вверенные мне земли. Виновные понесут наказание согласно «Уложению». Это в том, что касается мирского закона. А вот закон церковный…

Тут он жестом адашайского факира достал из-под стола и бережно опустил на стол увесистый полотняный мешочек. Тот густо звякнул металлом.

– Знаю, ваша братия хоть и вхожа во дворец, к самому престолу, – доверительно и сладко зашептал губернатор, – но была и остается детьми Диаманта, а потому преданно служит Инквизиции. К чему нам проводить еще одно расследование, тогда как вы уже сделали всю работу?

– Вы что же, предлагаете нам деньги? – уточнила Диана.

Губернатор откинулся в кресле и рассмеялся, показывая ровные зубы, что казались чужими в его рту.

– Ценю ваше чувство юмора! – Но, поняв, что она не шутит, чуть нахмурил подведенные по столичной моде брови. – Помилуйте, сударыня. Вам ли не знать, как все устроено? Или же вы и впрямь не знаете, – добавил он как бы про себя. – Я передаю… добровольное пожертвование вам, а вы – нотариусам Инквизиции. Мы избегаем разбирательств, а Инквизиция не обременяет себя пустыми хлопотами. Все так делают и остаются в бенефите!

Диана хотела было ляпнуть что-то еще, но Илай, которому хотелось как можно скорее отделаться от губернатора с его мутными разговорами, одернул сестру неслышным: «Мы сами разберемся».

Янтарь забрал «пожертвование» и раскланялся с губернатором, а тот отпустил их милостивым взмахом руки.

– И что это было? – накинулась на него Диана, когда они отошли от дверей.

– Конец гадкой истории, вот что! – буркнул он. – А насчет денег не беспокойся – найдем кому отдать.

– Это дело дурно пахнет. – Сестра скрестила руки на груди.

Илай вздохнул.

– Как и все, что касается Инквизиции.

Развить мысль ему не дала Катерина – она выпорхнула из-за угла и поманила геммов за собой, в галерею, пронизанную светом белого дня, помноженным на сонм граненых стекол в окнах. В руках барышня Дубравина сжимала бумаги.

– Гогенчик вернулся, – доверительно сообщила она, когда они отошли достаточно далеко от кабинета графа, занятого губернатором. – Он принес письмо от papá… и кое-кого еще.

Рина тут же расправила больший листок, до того свернутый трубочкой для удобства ученого грача.

– Вот, самое важное: «…получил неопровержимое подтверждение твоей вольницы. Теперь можете беспрепятственно возвращаться в столицу, вознаграждение твоим защитникам вручу лично в руки. Инструкции для твоего деда…» Впрочем, это потом. Но главное вот. – Девушка с сияющей улыбкой протянула геммам второй листок, чуть поменьше и из более плотной, дорогой и отчего-то знакомой бумаги.

Илай осторожно принял его и вгляделся в витиеватые буквы. Почерк выглядел до крайности старомодным и поддавался расшифровке с трудом.