– Ну так что, ты собираешься стоять там весь день или войдёшь? Надеюсь, эта утка мне на обед?

Чиа застыла, потрясённая. Голос звучал сурово и важно, точно принадлежал королю. И как будто раздавался с земли. Поэтому девочка подумала, что это гном. Ничто не казалось невозможным, учитывая то, как она сюда попала.

– Ты что, замечталась там? Входи! Я голодный, а утятина – моя любимая еда.

Чиа нахмурилась и повернулась к голосу боком. Присев, она нащупала Пипа – тот прижался к её левой ноге и дрожал, как будто понимал, о чём речь. Чиа подхватила его на руки, чувствуя, что закипает.

– Пип не для обеда. Он – мой друг. Если такое здесь происходит с бедными животными, то я не останусь! – Чиа сделала два решительных шага в сторону двери, гольфы снова провалились в сапоги.

– Как можно не любить вкуснейшую утятину? Могу есть её весь день. Жареную, печёную, варёную, приготовленную на вертеле. Если что, могу съесть сырой. Ты, надеюсь, не вегетарианка? Ненавижу вегетарианцев!

– Извини, но мне придётся тебя расстроить. Я не ем мяса. Это жестоко, подло, бесчеловечно причинять вред другим живым существам. – Чиа в гневе сделала ещё один шаг назад. Чтобы не упасть, ей пришлось отпустить Пипа. Тот крякал и трясся, словно действительно страшно боялся, что его приготовят на обед.

– Не волнуйся, Пип. Я не позволю этому ужасному прожорливому невоспитанному мальчишке съесть тебя. Не позволю! – Чиа подтянула гольфы, выпрямилась и в негодовании топнула красным сапожком. Потом сделала несколько осторожных шагов вперёд. Она не видела ничего вокруг, а гнев притупил остальные чувства.

– Ты кого называешь мальчишкой? Ты что слепая и глупая? – произнёс голос, испытывая её терпение.

Чиа захотелось прыгнуть и закрыть ему рот, чтобы он замолк. Но она не стала. Вместо этого девочка решила держать чувства под контролем. Она была здесь ради Виолы, а не себя. Чиа прикусила язык и плотно сжала губы, чтобы не сказать чего-нибудь, о чём потом пожалеет. В конце концов, она не хотела, чтобы её выгнали.

– Джереми, прекрати раздражать наших гостей, – прозвучал новый голос. Он был властным и в то же время добрым. – Входите. Входите. Не обращайте внимания на этого малого.

Чиа почувствовала, что её обдало теплом и нежностью, как от солнца в осенний день. Голос был мягким, ласковым, глубоким и задумчивым. Совсем не такой, как у грубого мальчишки. Девочка подумала, что он должен принадлежать полному человеку простой внешности, одетого в просторные белые штаны с таким же верхом и с длинной белой бородой, которой мог бы позавидовать любой волшебник. Но она всё ещё была рассержена на мальчишку, который грозился съесть Пипа.

– Я требую оставить мою утку в покое и сейчас же вернуть мне!

Как только слова слетели с губ, она ощутила мягкие утиные перья на своей щеке. Кто-то поднял Пипа и протянул его ей. Девочка взяла его на руки, и напряжение в плечах ту же спало, а гнев утих.

– Спасибо.

– Входите. Пожалуйста, входите. Мы с Джереми не кусаемся. Даю честное слово, – посмеивался добрый голос. – Ты, наверное, пришла повидаться с Клэриэль?

Чиа почувствовала слабость, дрожь прошла по телу.

– Я не знаю, зачем я здесь. Какая-то леди перенесла меня сюда.

– А, да! – произнёс глубокий приятный голос. – Ты Чиа. Мисс Роберта перенесла тебя. Входи, входи, мы ждали тебя, правда, Джереми?

Чиа почувствовала, что наконец-то расслабляется. Её тело жаждало тёплой ванны, желудок требовал еды, а душа – дружеского общения. Она была совершенно одинока в шахтах, если не считать её питомца. Пип постоянно утешал её, но он не мог сказать ничего в ответ. Поэтому девочке всегда казалось, что она разговаривает сама с собой.