Я не слышу звука, но прекрасно понимаю, чье имя произносится.

Начинаю кричать и, сделав шаг назад, падаю. Прямо в черный пепел покрывающий равнину.

Тварь запрокидывает голову и начинает хохотать, сотрясаясь всем телом.

И тогда я просыпаюсь.

На грязном, заплеванном полу, валяется моя разорванная в клочья сигарета. Я лежу на лавке, судорожно вцепившись в пластиковую обивку скрюченными пальцами. На коричневой поверхности дерматина, истертого до матерчатой основы, видны длинные, рваные борозды – след моих ногтей. Измятая шляпа валяется в углу, рядом с тамбурной дверью.

Встаю, машинально поправляя сбившийся воротник пальто и размотавшийся шарф.

В вагоне пусто, что странно. Отчетливо помню, что когда я зашел в вагон и сел на пустующее место в углу – он был почти полон, несмотря на поздний час. Смотрю на часы. Прошло всего лишь десять минут. Снова чертовщина какая-то. Складывается ощущение, что вся эта толпа просто вышла на одной из остановок. Трогаю пальцем расцарапанный пластик и вздрагиваю от неприятного предчувствия. Интересно, что же я тут такого вытворял, что поверг в постыдное бегство столько людей. Ведь просто пьяными причудами нынешнего обывателя не проймешь.

Ну посмотрят, отвернутся, одернут наглеца наконец. Но чтобы всем скопом прочь из вагона? Мда. Окружающий мир все еще плывет, стремясь поменять местами верх и низ. Все-таки бутылка водки на двоих штука мощная.

Вагон начинает тормозить, из скрытого репродуктора доносится противный, роботизированный голосок, объявляющий очередную станцию. Встаю и повисаю на стальном поручне.

Распахиваются двери, и я иду сквозь стайку весело щебечущих девушек, сиротливо стоящих на перроне. Лишь бы на глаза милиции не показываться. Только ночи в вытрезвиловке мне сейчас не хватает… Для полного, так сказать, натюрморта. Вываливаюсь на ярко освещенную неоновым светом, завьюженную улицу. Голосую, нелепо размахивая руками на самом краю тротуара.

Кажется, даже пытаюсь свистеть вдогонку проносящимся мимо средствам передвижения.

Ныряю в распахнутое нутро остановившегося автомобиля, бормочу домашний адрес и молчу в ответ на заломленный водителем тариф. Черт с тобой рэкетир несчастный. Я сейчас готов заплатить вдвое, втрое больше, лишь бы ты ехал побыстрее и перестал бормотать, пытаясь разговорить молчащего попутчика. Молодой парень игнорирует мои желания и весело рассказывает мне о том, что бензин опять подорожал, менты в конец обнаглели, на садовом кольце опять пробка из-за снежных заносов, цены в магазинах кусаются, выгоняя на дополнительные заработки, Светка (по видимому супруга, хотя черт его разберет нынешнее поколение) заявила, что уйдет к матери. Молча киваю головой на каждую эмоциональную тираду, игнорируя вопросы. Прикуриваю и, открыв окно, подставляю лицо мчащемуся навстречу снежному вихрю, ловя ртом отдельные снежинки. Снежинки вкусные. Нежно покалывают язык ледяными иголочками и превращаются в крохотное озерцо девственно чистой воды. Хотя, наверное, мне это только кажется. Откуда в наше время в центре Москвы чистый снег?

Машина поюзив немного на занесенном рыхлой снежной массой повороте, остановилась почти рядом с моим подъездом. Сую в чуть влажные руки благодетеля измятую сотню и, переборов сопротивление своего спутавшегося одеяния, выхожу. Прямо в чересчур эмоциональные объятия разбушевавшейся стихии. Снег уже сменился ледяным дождем, стелящимся мелкой водяной пылью над заснувшим городом. Единственный целый фонарь над бетонным домиком соседнего подъезда, еле светит, отбрасывая причудливые тени на белоснежный, чуть прибитый теплой небесной влагой, снег. Тонкое пальто мгновенно намокает, прилипая к телу, и мне становится очень тоскливо и неуютно. Алкоголь постепенно выветривается, оставляя звенящую пустоту в голове и легкое подташнивание. Рядом взвизгивают покрышки, и меня обильно обдает крошевом из грязи, снега и мутной воды. Вот свинья. Кричу пару ругательств, по пьяному размахивая кулаком в сторону удаляющихся габаритных огней. Ну что же… В принципе, нормальный, закономерный такой финал сегодняшнего дня. В вытрезвиловку я, конечно, не попал, но вот пьяный, мокрый и грязный это точно. Впечатляет.