– Говорят, там одни каторжные, роют золото и серебро так глубоко под землей, что упавшая туда медная наковальня целых девять дней летит, прежде чем достигнет дна. А чтобы эти несчастные, забытые богом, не сбежали, их стерегут жуткие твари, они огромные, круглые, а еще они лают и у них по сто рук!

Напустив на себя важный вид, старик замолчал, но, услышав сдержанные недоверчивые смешки, гневно ударил тяжелой тростью о землю и пригрозил:

– Ну, ничего, нечестивцы, скоро сами узнаете, каково там!

– Да, гиблое, конечно, место, и лучше туда не попадать, – усмехнулся доктор, сам когда-то счастливо избежавший этой участи благодаря военным действиям на Кавказе.

– Что Сибирь! Сибирь далеко! – отмахнулся Абдул и поднялся. – Встретимся на скачках!

Краем уха слушая разговоры своих замужних и еще не обремененных семьей ровесниц о нарядах, свадьба, подарках и достойных внимания джигитах, Дина с улыбкой следила за играющим с другими детьми сыном.

Обмахиваясь шелковым веером, к столу подбежала непрерывно танцевавшая сестра Бэла, белокурая веселая красавица, любимица отца. Откинув назад концы прозрачной накидки с длинной бахромой, унизанной тонкими серебряными трубочками, нежно звеневшими при каждом движении, она присела рядом с сестрой и, торопливо перехватив немного сладостей, снова вскочила, но Дина удержала ее:

– Погоди, Бэла, отдохни, дай и другим девушкам потанцевать!

Принаряженная Мелеч в праздничном платье с затейливо вышитым поясом, в плоской шапочке, увенчанной медным полумесяцем, поставила на стол блюдо с горячими пирогами и, разинув большой подвижный рот, с завистливым восхищением уставилась на Бэлу:

– Аллах! Ты такая красавица! Посмотри, все джигиты глаз с тебя не сводят!

Бэла окинула участливым взглядом невзрачную девушку с выпирающими из коротковатых рукавов крупными красными, будто ошпаренными кипятком, руками и улыбнулась:

– Аллах милостив, Мелеч, он не оставит тебя без мужа.

Большой рот Мелеч возмущенно задвигался, маленькие глазки – по меткому выражению Фатьмы – цвета куриного помета, зло прищурились:

– Еще неизвестно, может, я раньше тебя замуж выйду! А красивые редко бывают счастливыми!

С остервенением заправив под шапочку жидкие тусклые волосы, она подхватила столик, заваленный объедками, и, согнувшись, выставив острые лопатки, понеслась к очагу, где возле больших чанов грелась вода и хлопотали другие служанки. Запрокинув голову, Бэла залилась беззаботным смехом.

– Аллах! Язык у этой несносной девчонки, как острая коса! – нахмурилась Дина. – Сколько раз свекровь ее хотела со двора прогнать, да очень уж она расторопна…

Улучив минутку, Дину отозвал в сторону отец:

– Я нашел тебе подходящего мужа.

Дину будто обухом по голове ударили:

– Но, отец…

Бежавшая мимо Мелеч, услышав обрывок разговора, остановилась неподалеку и, озабоченно гремя пустыми кувшинами, навострила уши, изнывая от любопытства.

– Что не так? Скоро два года, как нет Кази-Магомеда! Захочу – отдам тебя новому мужу прямо сегодня! – дергая шеей, Абдул оглянулся и заметил Мелеч.

– А ты чего встала? Рот закрой, а то муха залетит! – накинулся он на нее. – Иди, иди отсюда!

– А как же мой сын? – Дина вскинула на отца полные слез глаза.

– Сына оставишь у свекрови, как положено, а сама готовься, – Абдул снова раздраженно дернул шеей, – Аслан дает пятьсот рублей серебром.

– Аслан?! – у Дины потемнело в глазах. – Почему Аслан?!

Абдул пожал плечами:

– А чем он плох? Молод, здоров. Конечно, он не так богат, как твой покойный муж, но тоже из дворян, Кази-Магомед приходился ему вроде как троюродным дядей… Ему ничего не стоит хоть каждый день угонять скот в долине. С ним ты никогда не будешь нуждаться.