Хелен села в ванну спиной к душу, ноги собрала к себе, руки скрестила на коленках и подбородком оперлась на кисти рук. Из душа тёплая вода приятно струилась по спине и стекала вниз, поглаживая спину. Она смотрела перед собою на мозаичный кафель, и хотела разглядеть какие-то скрытые узоры или знаки. Она даже что-то увидела в форме плюшевого медвежонка, но стоило перекинуть взгляд на поиск других силуэтов, потом долго приходилось искать медвежонка. Вскоре она перестала искать другие образы, которые находились повыше, неудобно расположенные для неё, или вообще ни на что не похожие – просто привлекали внимание своим более чётким контуром, и погрузилась в свои мысли. Улыбка постепенно превратилась в грусть.

А вдруг я утром проснусь и всего этого не будет. Всё – будто мистика. А Марк? Я чувствую его как саму себя, хотя знаю его всего лишь восемь или чуть больше часов. Его искренность, его грустные добрые чёрные глаза, его запах… Мне всё в нём нравится. И я даже не знаю хочу ли, чтобы всё это закончилось как сон. Я всегда жила, выжидая чего-то, поступила учиться, чтобы начать жить, после колледжа думала, что устроюсь на работу, и только устроилась – встал квартирный вопрос! Мой бывший парень, вечно утверждающий, что всё будет отлично, и мы справимся. Так и не начали жить. Вскоре она запуталась в своих витиеватых мыслях и встала, полна решимости. Будь что будет. Надо просто жить здесь и сейчас. Её озарение вызвало приятную улыбку, где даже виднелся слегка искривлённый передний зубик. Закрыв кран с водой, в этот раз она вытерлась насухо, одела сорочку и, пока застегивала последние пуговки, чуть погромче сказала из-за двери: « Марк, у тебя есть весёлая танцевальная пластинка?» И вышла из ванной.

– Да, конечно есть, – ответил он. – Могу предложить морские песни шанти, джига и хорнпайп, или может музыка Моррис?

Хелен поняла, что она не так хорошо, как Марк, разбирается в жанрах танцевальной музыки начала двадцатого века и решила доверить выбор ему.

– На твоё усмотрение, Марк.

Он подошел к граммофону, около которого стоял Симон, нашёл пластинку.

– А что у него с клювом? – спросила Хелен.

Он поставил иглу не сначала, а где-то посередине пластинки.

– Про клюв Симона я потом тебе расскажу. А теперь – танцевать! И, покачиваясь в ритм, хлопая в ладоши, прошагал весело в сторону Хелен.

Небольшая пауза была с её стороны, но вскоре и она начала танцевать весело, красиво. Раньше Марк такого не видел. Она изящно двигала бёдрами и талией – всё в ритм музыки, все её движения завораживали. Ему как-то не по себе стало сначала! Но он сразу отбросил мысли и решил: «Ну и что, что я плохо танцую, присмотрю пару движений и повторю за ней. Буду танцевать как умею. Они просто плясали кто как мог, он больше хлопал в ладоши и подбадривал её, а она в тот момент, когда он хлопал, как-то по-особенному ускоряла свои движения. Хохот их был громче, чем музыка! Когда песня закончилась, они, посмеиваясь, подошли к столу, сели, тяжело дыша и весело улыбаясь. Он взял ножик, пару раз позвенел о стакан, привлёк внимание как бы играя важного джентльмена, и произнес: « Тост!» Встал и сказал: « За самый странный и незабываемый день, который произошёл с нами.» Она тоже встала, поднесла свой стакан к его, чокнулась и одобрительно ответила: «За сказанное!». После снова разговор превратился в историю о том, как живут там, в будущем, и чем там занимается Хелен?

– Я к примеру, работаю в одной фирме, – сказала она, – нам поставляют коньяк из Армении. А мы его реализуем, я работаю в отделе маркетинга и свободно говорю по-армянски. Марк вдруг вставил: « А как будет по-армянски чеснок?»