Провожая его потерянным, недоумевающим взглядом, Вэй Лу пришёл в полнейшее негодование. Тот, кто гнался за ним этим утром, как голодный волк за зайцем, вдруг отпустил его. Даже не так. Не просто отпустил, а демонстративно уничтожил призрака, которого сам и создал. Чего он этим добивался? Хотел проверить способности Вэй Лу или просто понаблюдать за душещипательной трагедией?

У Вэй Лу всё перевернулось с ног на голову от нахлынувшего раздражения. Шумно дыша и сжимая кулаки, он хотел броситься в погоню и, схватив Асуру, размозжить его голову об острые камни. Гнев кипел в нём, как пена в океане во время шторма.

Уж не знал Вэй Лу, к чему приведут его дальнейшие события, однако одним своим выпадом Асура пронзил не только душу Хуа, но и его гордость.

Какую бы игру ни затеял Заклинатель змей, Вэй Лу решил для себя с непоколебимой ясностью: если он попадётся ему на глаза, то на цивилизованную беседу пусть не рассчитывает.

Большой пруд с кувшинками, окружённый плакучими ивами, сохранял привычную тишину и спокойствие. Маленькие островки, на которых возвели декоративные пагоды, алели пятнами на фоне зелени сада и серости неба. Небольшой уголок рая, полнящийся запахом влаги и умиротворённой тишиной, в обычное время разбивался кваканьем лягушек.

Матушка всегда раздражалась из-за этих звуков, так тесно связанных со знойным летом. Она приказывала слугам чуть ли не каждый год вылавливать зелёных и склизких созданий, но они постоянно возвращались. Деду и бабушке также не нравился гомон мелких земноводных, поэтому сад с прудом в дальней части территории поместья стал для Вэй Лу и Вэй Учэня небольшим укромным уголком.

А ещё сюда часто наведывался отец.

Осматривая воссозданный образ дома в сновидении, Вэй Лу наблюдал за фантомом отца в дорогих одеждах. Такая нелепая картина: молодой статный аристократ, облачённый в дорогостоящие шёлковые одеяния с золотой вышивкой, сидел на берегу, словно крестьянский рыбак, прикрываясь соломенной шляпой. Но отцу нравилось это увлечение: он учил Вэй Лу ловить рыбу, пока Вэй Учэнь в сторонке рисовал углём пейзаж. Вэй Лу прекрасно понимал, что Вэй Учэню нет никакой радости и интереса возиться с удочками, но для него это всё равно лучше, чем слушать нравоучения бабушки и дедушки.

Отец отличался добрым сердцем и мягким характером, однако это не делало его бесхребетным. Он готовил детей к тяготам взрослой жизни и ответственности за главенство в секте тёмных заклинателей, но не лишал их возможности выбора. Дедушке такой подход воспитания не нравился, он считал отца Вэй Лу, своего сына, чересчур свободолюбивым и наивным.

Повзрослев, Вэй Лу с горечью признал, что, возможно, дед смотрел на мир куда более ясным взглядом. Возможно, будь отец не таким сердобольным и эмпатичным, трагедии удалось бы избежать. Может, выжили бы не только они с Вэй Учэнем.

Об этом Вэй Лу оставалось лишь гадать, пока туманный образ в голове, размыто напоминающий отца, рыбачил на берегу пруда. Каждый раз, появляясь в этом месте, Вэй Лу преисполнялся тоски по утерянному прошлому и никак не мог перестать мучить себя воспоминаниями о доме.

– Какое красивое место.

Спесь тоскливой мечтательности разошлась подобно тучам[32]. Почувствовав, как сжалось сердце, Вэй Лу не шелохнулся, но его глаза испуганно округлились, по телу пробежали мурашки. Медленно отвернувшись от глади пруда, он в полнейшем недоумении устремил взгляд на человека, стоящего в паре чжанов на дорожке, вымощенной серым камнем. Костяная маска со змеиными клыками, прикрывающая верхнюю часть лица, ярко контрастировала с тёмной зеленью сада.