Его закинули в машину, никакого снотворного, мистеры слева и справа договорились, чтобы мальчик шел сам через мост. Где-то через полчаса машина остановилась. Судя по диалогу мистера водителя и охранника он решил, что это какой-то пропускной пункт. Мальчика опять вытащили из машины, но тот и не противился. Даже до охранника дошел «запашок», удивительно, что мистеры слева, справа и водитель ничего не чувствовали, или чувствовали, но не обращали внимания, ведь успели итак натворить много неладного. Мальчика поставили на ноги.

– Итак, гаврик, иди по этому мосту прямо, прямо, прямо, медленно или быстро – без разницы, давай, а потом мы тебя накормим, помоем, – сказал мистер справа. – не бойся. Все хорош…

– Не люблю, когда мое имя так коверкают, мистер добрый, – заговорил мальчик. – очень не люблю.

– Что? Имя? Да это выражение такое. Ай, иди давай. – ответил мистер справа.

Мальчику вдруг решил, что если они притронуться к нему на это мосту, то тотчас сгинут. Мост был окружен клеткой. Мальчик оглянулся, двое «друзей» все также шли сзади, каждый со своей стороны. И тут он заметил, что кожаные куртки вдруг сменились пальто, обшарпанные «дедушкины» башмаки сменились туфлями. «Хмм, видимо я иду к какому-то уважаемому человеку, – подумал мальчик. – с дерьмом в штанах и мыслями воткнуть палец ему в глаз». Он решил, что никогда не видел таких высоких и длинных мостов, которые вместе с тем еще были окружены решеткой.

Как только они прошли мост, его завели один из домов, стоявших рядами на этой маленькой улочке, все почти одинаковые, дорога прямая до тех пор, пока горят фонари. Прихожая мальчику напомнила тетушку: все тот же запах и так же чисто. Хоть он и знал, что в каждом доме должно пахнуть чистотой и дышать чистотой, но его это удивило, что он, грязный, уставший, сейчас стоит в такой красивой и чистой прихожей. Кто бы мог подумать, что люди, которые похищают шестилетних гавриков сразу после школы, имеют такую хорошую квартиру, хоть снаружи все однообразно, однако это не отменяет чистоты.

– Пойдем, малыш, нужно помыться и переодеться, – присел на корточки перед мальчиком мистер справа. – не бойся, все будет хорошо. Мистер слева посмотрел, подождал, немного пошептался с напарником и вышел из дома. Теперь мальчик не увидит его одиннадцать лет. К счастью.

Мальчик не стал противиться, он был сломлен. Он ведь маленький мальчик. С вонючими штанами, потной рубашкой, порванным пиджаком и… и необычным умом. Его не заводили в ванную, он уже сам шел. Без всяких возражений, криков и вопросов. Очень уж хотелось помыться, дерьмо, знаете ли, само по себе неприятно, но когда оно котлеткой болтается под мошонкой, то это еще неприятнее.

За все время, что он находился в доме, ничего не сказал, разве что один раз задал вопрос мистеру справа, который сидел на табуретке возле ванны.

– Вы ведь не из отрицательных персонажей, мистер добрый?

– Что? Нет, малыш, таких не бывает. У всех есть только мотив, вот и все. Это только моя работа – ответил страж. Мальчик на это ничего не сказал, лишь кивнув.

Через несколько минут мальчик помылся, встал под душ, «сполоснулся», как говорил его отец, хотя тетушка всегда говорила, что «сполоснуться» это значит покончить с собой. Вот такая тетка. Пока вода стекала мальчик мечтал утечь вместе с нею, пусть с грязью, будучи вонючей, но уйти. Потом вспомнил, куда эта вода утекает и передумал, ведь здесь, по крайней мере, тепло и чисто, а в канализации… Мальчик насухо вытерся. «Какое больше полотенце» – подумал он. Удивительно большое, даже для взрослого. Мистер страж подал ему халат, и мальчик также беспристрастно и спокойно надел его, как будто находился у тетушки. Все-таки доброе слово может успокоить. Даже в такой ситуации. Даже шестилетнего мальчика.