Пальцы Эштона вцепились в мягкие подлокотники. Вы же убьете меня, хотел заорать он, вы же меня просто убьете! Но слова застряли в горле вместе с дыханием, и он только беспомощно смотрел, как молодой человек подходит к нему, кладет ладони на его запястья и, надавив на какие-то точки, легко разжимает ему пальцы, потом берется за плечи и одним плавным отточенным движением поднимает из кресла. Руки у молодого человека оказались неожиданно сильными. Перехватив Эштона под локоть, он повел его в коридор, а оттуда – в соседнюю комнату с приглушенным голубоватым светом.

Рядом с постаментом стояли два сотрудника службы Переноса. Они синхронно улыбнулись Эштону; один придвинул к постаменту пластиковые ступеньки, другой взялся за ручку и широким жестом фокусника поднял крышку капсулы.

Внутри была мягкая пористая обивка. Не в силах отвернуться, Эштон смотрел, как она приближается к нему, переливаясь в голубоватом свете. Он даже не почувствовал, как поднялся на постамент.

Один из сотрудников передал молодому человеку, сопровождающему Эштона, круглую металлическую пластину, покрытую тонкими переплетающимися линиями.

– Это ретранслятор сигнала с вашим уникальным номером, – сказал молодой человек, хотя Эштон даже не смотрел в его сторону. – Вы можете почувствовать легкий дискомфорт, но через пару секунд всё пройдет.

Он аккуратно, но уверенно наклонил голову Эштона и приложил датчик к ямке в основании черепа.

Тело пронзил внезапный холод. В затылке словно открылось прозрачное ледяное окошко, сквозь которое холод проникал в самую глубину, туда, где уже ничего не было, вообще ничего. Эштон услышал, как ласковый бесполый голос уговаривает кого-то лечь поудобнее, и почувствовал, как мягкая пористая обивка расступается под его весом и обнимает ноги и ягодицы, готовясь забрать его себе без остатка.

Что-то заставило его обернуться – и он увидел Мию.

Ее лицо и ладони были прижаты к стеклу, разделявшему комнаты; она смотрела на него не мигая. Ухватившись за бортики капсулы, Эштон забился, пытаясь выбраться из мягкой пористой трясины, которая цепко обнимала его, с каждым движением проглатывая чуть глубже.

– Успокойтесь, господин Герингер, – склонился над ним молодой человек. – Материал должен принять форму вашего тела и зафиксироваться…

– Пустите ее, – задыхаясь, пробормотал Эштон. – Пожалуйста.

– Это невозможно, – молодой человек разжал ему пальцы и надавил на плечи, погружая в рыхлую глубину, словно в густую болотную жижу. – Перенос начнется через две с половиной минуты, иначе вы рискуете…

– Пустите ее! – заорал Эштон, извиваясь всем телом.

Двое сотрудников держали его за руки и за ноги, пока молодой человек безуспешно пытался утопить в обивке его голову. Пористый материал шипел, расступаясь и образовывая вокруг Эштона некое подобие гротескного снежного ангела.

– …полторы минуты!.. – услышал он чей-то отчаянный голос, что есть силы мотая головой и отплевываясь от шипящей пены.

– …чтобы он умер в капсуле?! – выкрикнул другой, не менее отчаянный голос, и Эштон почувствовал, что его руки и ноги свободны. Подняв глаза, он увидел над бортиком капсулы Мию.

От неожиданности он замер. Пористая субстанция немедленно обняла его тело и голову, зафиксировав их, словно он был детской игрушкой-роботом в скрипящей подарочной упаковке. Не в силах пошевелиться, Эштон смотрел, как Мия перегибается через бортик и наклоняется так низко, что скрученная в пружину зеленая прядь падает ему на лоб.

– Я всё равно убью его, – прошептала она чуть слышно, и ее ресницы затрепетали от жаркого дыхания. – Спрыгну с эстакады – и он умрет вместе со мной.