Первой его нашла Лина. Утром, сразу после дежурства, она заглянула в его палатку. Почуяв неладное, она пыталась его разбудить. Не сумев этого сделать, Лина добежала до лазарета. Эмбер не слишком обрадовалась ее визиту, но выслушав, побледнела. Схватив свою сумку, она тотчас побежала за Линой. Первым делом она перевернула кузнеца на бок, чтобы тому было легче дышать. Затем осмотрела.

– Я кажется говорила, что кнут нужно замачивать в соленой воде? – сквозь зубы процедила она.

– Говорила, – припомнила Лина. – Так он же испортится….

– Ну все, доигрались. У него заражение.

– Да как же… вечером все было нормально.

– Вечером? – удивилась Эмбер.

– Да. Я была здесь вчера, – призналась Лина.

– Никак совесть заела? – усмехнулась доктор. – Или мальчик красивый?

– Всего понемногу.

Эмбер бросила сумку на стол. В лице ее читалась досада.

– Я не смогу ему помочь… Слишком поздно. Зараза уже в крови.

– Он что умрет? – глаза Лины широко раскрылись.

– Пятьдесят на пятьдесят. Эту ночь он пережил, вопрос переживет ли вторую. Сейчас все зависит от его организма. Если этот парень отдаст Богу душу, мы горько пожалеем.

– Как теперь быть?

– Хансону ни слова! Если парень помрет, вам уже не отвертеться. А так шанс есть. Нужен уход. Делай что хочешь, но с ним должен кто-то быть. Тащи сюда сестру, Ниму, кого хочешь. Я побуду какое-то время, но не долго.

Когда Лина ушла, Эмбер незаметно выглянула ей в след. Отыскав в сумке плоскую коробочку, она достала небольшой кругляшек телесного цвета. Оторвав пленку, она быстро сунула руку в штаны Арона и приклеила его возле промежности, на внутреннюю сторону бедра. Так, чтобы его никто не заметил. Минут через десять активное вещество проникло в кровь и дыхание Арона стало ровнее. Еще через несколько минут жар стал спадать. От сердца сразу отлегло. Спрятав коробочку подальше, она присела на табурет.

Арон пришел в себя на четвертые сутки. Перевернувшись кое как на спину, он открыл глаза и уставился в брезентовый потолок. Раны похоже зарубцевались и почти не причиняли боли. Глаза зияли пустотой, словно осеннее небо. Он лежал без одежды и был укутан в два одеяла по самую шею.

– Жив?

Арон повернулся на голос. В темном углу, поблескивая стеклянными глазами сидел странный человек, закутанный в лохмотья.

– Зачем ты здесь? – прохрипел он.

– Твоя матушка сильно беспокоится. Я здесь по ее просьбе.

– Принес?

– Да, Арон. Твое лекарство в рюкзаке. Почему ты не дал знать?

– Думал, что обойдусь. Почти получилось… – усмехнулся он.

– Мне что-нибудь передать?

– Нет, «Эсхил». Скажи матушке, что у меня все нормально.

– У тебя странное понятие о нормали, Арон. Ты обзавелся друзьями?

– С чего ты взял?

– Три девы, сменяя дуг друга не оставляли тебя ни на миг.

– Ах эти… дружбой я бы это не назвал, но определенная связь есть. Как долго я…?

– Двое суток. Кризис давно миновал, ты полностью здоров. Прими лекарство для усиления эффекта.

– Приму, приму… – пообещал Арон. – Дай в себя прийти.

– Сюда идут… Мне пора Арон.

Странный человек припал к земле. Тенью скользнув под полог, он нырнул в траншею, накрытую деревянным настилом. Вскоре в палатку вошла Эмбер.

– Ну как ты, бедолага? – Улыбнувшись, она сразу положила руку ему на лоб.

– Пожрать бы… – прохрипел Арон.

– Похоже пронесло. Лоб холодный, язык… в норме. Глаза… да тоже в общем то нормальные. Встать можешь?

– Я голый.

– Чудесно, за одно и осмотрим, – усмехнулась она.

Арон сел. Начало было неплохим. Бросив под ноги сапоги, он опустил ступни на холодный пол и медленно встал. Взгляд Эмбер скользнув по его промежности, там же и остался. Приклеенный ею аппликатор никак не хотел отрываться от кожи. Пока Эмбер возилась, достоинство кузнеца заметно потяжелело и обрело законченную форму.