На одном из каналов происходило всенародно нелюбимое состязание по кривлянию под фанеру. Надо сказать, что фанера была так себе, а конкурсанты были один другого бездарнее. Тем не менее, всё жюри кричало, что это гениально, и что ничего подобного раньше им слышать не приходилось. Сразу было видно, что Екклесиаст им не указ. Исполнитель роли Конька-Горбунка без грима вел себя надменно, а Всенародный Хомячок изображал из себя Учёного Бобра. Тётя Алла, от каждой новой песенки, испытывала чувство равноценное оргазму и закатывала в потолок глаза, как пионерка, которой в первый раз предложили перепихнуться в подъезде. Её бывший тоже закатывал глаза и четыре раза чуть не обосрался от счастья, зато вёл всё это безобразие какой-то Слава, на лице которого бесконечно сияла идиотская улыбка. Создавалось отчётливое впечатление, что ему не совсем удачно проделали пластическую операцию, приколотив к харе гвоздями улыбку Чеширского Кота. Тыгле до боли в яйцах захотелось поймать этого самого Славу и засунуть ему в жопу паяльник, чтобы посмотреть, будет ли он и тогда улыбаться. Вроде бы, Дэйл Карнеги писал такую хрень: «Улыбайтесь, людям это нравится». Нравится, если ж Вы улыбаетесь изредка. Тыгла нажал кнопку. Снова реклама. Рекламировали станок для бритья пизды, но показывали только гладкую женскую ногу ниже колена. Лицемеры, да что с них взять? Потом рекламировали какой-то загадочный товар антинародного потребления, ни то автомобиль, ни то какой-то сраный банк. После рекламы начался блок жизненно важных новостей.

Все эти теленовости напоминали репортажи из психиатрических больниц, с той только разницей, что не во всех репортажах присутствовали санитары. Вести с полей рассказывали, сколько человек подцепили Ковид, сколько из них померло, и сколько ещё осталось. Позавчера Габору из Питера позвонила Юля и сообщила, что у неё обнаружили Ковид. Юля была кандидатом экономических наук и ездила в Москвабад из Питера два-три раза в год всего-то на пару дней. Такие у неё были командировки. Она любила сочетать приятное с полезным и, вот по этой причине, она останавливалась на ночлег у Габора. Не тратиться на гостиницу было приятно, а трахаться с Габором было полезно, ещё и потому, что тот работал психиатром и по ходу иногда помогал Юле справляться с её вялотекущей шизофренией. Кроме шизофрении, у Юли была аллергия на кошек, и она пошла в магазин, а там, в углу мясного отдела кот обоссал весь прилавок. Юля была без маски и чихнула. За это её и забрали в ментовку, где продержали четыре часа, пока она не созналась в том, что у неё коронавирусная зараза. Потом у неё взяли подсписку, что она обязуется соблюдать режим самоизоляции в течении двадцати четырёх суток, после чего и осуществить самоликвидацию. В случае же нарушения карантинных правил Юле грозил штраф в сорок тысяч рублей.

Менты надели на Юлю противогаз и отвезли домой, а её муж и дочь были отправлены к бабушке с дедушкой. Квартиру опечатали, и Юля осталась одна. В этом был бы некоторый позитивный смысл, если бы Юля жила на втором этаже, но на седьмой этаж ни один мудак лезть по верёвке не хотел, вот и пришлось ей в отсутствии мужа мастурбировать в резиновых перчатках. Юля звонила Габору не только лишь для психологической поддержки, ей было приятнее мастурбировать, слушая мужской бархатный голос, который положен психиатру по определению. Как-то так вышло ненароком, что кроме Юли у Тыглы совсем не было знакомых подцепивших Ковид, что не совсем соответствовало информации из телевизора, и это вызывало некоторый когнитивный диссонанс. Типа, вижу одно, но зато слышу совсем другое. Следствием заболевания коронавирусом у Юли стало ослабление способности получать оргазм. В те дни, когда она приезжала в командировки, и Габор её банально ебал, Юля кончала со скоростью два раза в минуту, а тут такая неприятность – чтобы всего-то раз кончить, она проболтала целых восемь минут. Конечно, заниматься онанизмом в маске и перчатках гораздо хуже, чем ебаться с гандоном, не говоря уже о прелести незащищённого секса. Юля терпеть не могла безопасный секс, которым она занималась всего раз в жизни и именно в этот раз забеременела и родила свою дочь. Стоило ли ей ради рождения дочери тратиться на презерватив? Конечно, нет! Ради сына – дело иное, ради сына можно даже три гандона купить.