Ладно бы только фамилия, однако и имя Руслан основательно напоминало о Кавказе со всеми вытекающими последствиями. Вроде как, и Руслан Имранович Хасбулатов был в детстве чеченцем. Так вот оно счастье во время войны с Чечнёй. Руслан слышал о том, что был такой Зигмунд Фрейд, который утверждал то, что в основе всех психических расстройств у пизданутых людей лежат нереализованные сексуальные фантазии их родителей. Если же копнуть поглубже, то наверняка там же лежат фантазии бабушек и дедушек, и вообще всех предков. Чем глубже роешь землю, тем вернее результат. Глубоко копать сил не было, и Руслан решил начать с прадеда. Правильнее бы было начать с того предка, который был злым чеченом, но, скорее всего, того предка успешно похоронили ещё, до рождения Лермонтова, и воспоминаний о нём не было совсем никаких. О своём прадеде Руслан слышал только то, что родился он в девятнадцатом веке где-то в деревне Блядищево, что где-то под Рязанью или Казанью, а звали его Сергей Иванович Дудаев и родом он был из крестьян. Море революционных волн зачем-то закинуло Сергея Ивановича в Москву, где он благополучно женился на полуинтеллигентной Ольге Фёдоровне, а в двадцать третьем году у них родился сын Александр, то есть дед Руслана.

Александр рос бойким мальчиком и учился хорошо. Школу он окончить всё же успел, однако прямо со школьного выпускного вечера был отправлен на фронт бить немецко-фашистскую гадину. До августа сорок четвёртого года процесс битья мерзкой гадины не вызывал почти никаких сомнений в отсутствие у Александра Сергеевича каких-либо сексуальных фантазий, но всё когда-то случается в первый раз. Так оно и сучилось при освобождении Закарпатья от венгерских оккупантов, которые оккупировали его ещё в девятом веке от рождества Христова. Произошло событие, нанесшее непоправимый урон психике тогда ещё не родившегося на свет Руслана. Конечно, во всём виноваты венгерские националисты, ну так кто же ещё? Об этом обязательно следовало рассказать доктору, чтобы никогда не повторять ошибок предков и дать возможность всем своим потомкам вырасти достойными гражданами России, а не какими-то инвалидами пятой группы. Устроившись на стуле у окна, Руслан постарался как можно подробнее вспомнить рассказы своего деда о том героическом для всего советского народа времени.

В конце октября сорок четвёртого советские войска полностью освободили от мадьяр маленький городок, который эти самые мадьяры построили за сто лет до того, как Юрий Долгорукий основал Москву. Было не совсем-таки ясно, зачем освобождать мадьяр от мадьяр, но партия сказала надо, а комсомол ответил есть. Руслан толком не мог вспомнить, как назывался тот венгерский городок, куда его дед прибыл с высокой гуманитарной миссией, да это было не так уж важно. Важно было то, что капитан Дудаев гордо шёл по освобождённому городу, как оно и было положено воину-освободителю, и узрел весьма прелестную венгерскую девушку. Инстинкт естествоиспытателя и повышенное врождённое любопытство породили в голове Александра Сергеевича острую сексуальную фантазию, как бы поближе познакомиться ему с прекрасной мадьяркой, исключительно с целью укрепления дружбы между народами. Он резво попытался затащить ту девушку в ближайшее удобное и тёмное место, но неблагодарная девушка сразу же влепила ему звонкую пощёчину и яростно прошипела прямо в лицо: «Erédj a picsába, kurva!» Оттолкнув советского капитана, мадьярская девка пошла прочь, а Александр Сергеевич сразу понял, что она его неправильно поняла, что он вовсе не то хотел ей сказать и даже, что он вовсе этого не говорил. Он не понял ни слова из речи нечаянно обиженной им девушки, но всё же догадался, что она обиделась и послала его на хуй.