– А помнится, кто-то говорил, что собирается остаться холостяком? – не успокоилась тогда Лариса.

– Все мы так говорим, пока не встретим женщину своей мечты, – с наслаждением наступил он на ее больную мозоль.

– Интересно было бы посмотреть, – уязвленно заметила Лариса, с трудом удерживая на лице улыбку.

Ого! Она, оказывается, еще на что-то надеялась.

– Ни за что. Не хочу у некоторых наших дам развивать комплекс неполноценности…

После этого разговора с активной работой было покончено. Он еще выполнял какие-то старые заказы и сотрудничал с постоянными клиентами, которые желали видеть представителем от фирмы только его, но это скорее походило на хобби, чем на работу. Своего рода убивание свободного времени, когда Лапочка была занята. Почему так произошло, он объяснял себе двояко. С одной стороны, он полагал, что оскорбленной себя почувствовала не только Лариса, хотя и ее одной было достаточно, чтобы представить руководству его новый облик – совершенно выпавшего из команды пофигиста. С другой стороны, это явилось предтечей глобального решения, к которому он, в принципе, был не готов. Но без этого решения он не мог рассчитывать на будущее рядом с Лапочкой. Еще вопрос – почему он вообще задумывался о таком будущем… Не надо спрашивать – нет ответа. Тогда еще не было…

– Если предположить, что разгадка убийства в дневнике, то нужно просто разобрать типажи главных претендентов на ее руку, – объяснял на следующий день Николаев своему новому помощнику с Юго-Запада, покручивая в руках белую обезьянку, которую пристроил на своем столе еще в первый день расследования.

– Какая разгадка? – спросил Лунин. – Он же ее придушил. Экспертиза показала…

– Экспертиза экспертизой, но по своей ли воле он ее задушил? Вот в чем вопрос. Там ведь был кто-то третий. И в его дневнике тоже два подозреваемых. Даже три. Но одного мы отсекаем, потому что он как бы сходит со сцены сразу после спасения Рыжей. Понимаешь?

Лунин промолчал.

– Очевидно, что этот подозреваемый не в счет, поскольку он писал о себе. Значит, остаются двое. Оба ее безумно любят. Но одному она отвечает взаимностью, а второму – нет. Однако при этом лузер уступает победителю как по морально-волевым качествам, так и по физическим кондициям. Что из этого следует?..

Лунин пожал плечами.

– А следует то, что убивает ее, скорее всего, молодой. Со стариком он справиться не может. Да и не в старике дело. Она его не любит – вот мотив.

– Вы хотите сказать, что все это время, пока она жила с ним, в их жизни присутствовал кто-то еще? И он об этом узнал?

– Может быть. Только мы не знаем, кто с ней жил – молодой или старик. В реальной жизни он как бы посередине возрастной планки.

– Ну, это не важно. А потом, получается, что старик его как бы изнасиловал в отместку, или опустил, грубо говоря, на всю жизнь.

– Дельная мысль, – поднял палец Николаев.

– Думаю, это легко будет проверить. Я пробил номера на его телефоне. Последний звонок он сделал в фирму досуга.

Николаев, до этого с важным видом расхаживавший по комнате, присел на стул.

– Не-ет, – скривил он рот. – Я на него полночи убил, чуть с женой не поругался, а он обыкновенный извращенец?

– Пока не знаю, – равнодушно ответил Лунин. – Я полагаю, нужно сделать следующее: выяснить окольными путями, сколько у них мужчин-проституток, включая голубых, и в один вечер выдернуть всех, чтобы они не успели обменяться впечатлениями. И каждого вопросом в лоб: что же ты, дружок, на мокруху переключился? Только надо людей побольше.

– Людей найдем, – рассеянно сказал Николаев и цокнул языком.

– Что-то еще? – мгновенно среагировал Лунин.