Наконец Ваня заснул, разбросав руки в стороны. Вика отложила книгу, поправила сыну одеяло, а затем нежно прикоснулась губами к его лбу.

– Спи, мой хороший… – прошептала она еле слышно.

– Ты чем-то расстроена, малыш? – заметил проницательный Данила, когда она появилась на кухне, где он уже заботливо накрывал всё к поздней трапезе. Сам он, в отличие от Вики, находился в радостно-приподнятом настроении: не каждый вечер им с женой удавалось поужинать вместе. – Что-то стряслось или просто сильно устала?

У Вики не было сил держать это в себе ещё дольше, поэтому она ляпнула без обиняков и предварительной подготовки:

– Я Белецкого встретила. Он на наш спектакль приходил…

На мгновение в кухне воцарилась мёртвая тишина. Данила, потянувшийся было к посудному шкафчику за тарелками, замер на месте, а затем медленно – пугающе медленно – обернулся.

– Вот как, – сказал он тоном, абсолютно лишённым каких-либо интонаций, но глаза его при этом недобро сузились. – И что же ему от тебя понадобилось?

Вика пожала плечами.

– Он не один был, а с дочерью. Даша вроде как готовится к поступлению во ВГИК в этом году, вот и попросила проконсультировать её, что да как.

– А ты что?

– Ну… рассказала ей всё, что вспомнила, – Вика невольно поёжилась под его пронизывающим взглядом. – Что мне теперь, с кулаками на Белецкого и его родных набрасываться? Всё в прошлом… Нас с ним ничего больше не связывает. Я его давно не люблю.

– Тогда почему ты такая взвинченная? – с нажимом спросил Данила. – Всё ведь хорошо, по твоим словам. Всё просто прекрасно.

Вика тяжело вздохнула.

– Мне кажется, он что-то подозревает… я имею в виду, по поводу Ванечки, – призналась она обречённо. – Хотя, может, и ошибаюсь. Он про сына и словом не обмолвился. Вообще-то раньше он был абсолютно уверен в том, что не может иметь детей. Если только с тех пор что-то изменилось…

– А дочь-то на самом деле чья? Она ведь, получается, тоже не от него? – хмуро поинтересовался Данила. Вика лишь махнула рукой:

– Да там мутная история. У Дашиной мамы с тем человеком не сложилось. Кажется, он уже был женат, когда с ней встречался.

– На фоне всех этих ваших тайн мадридского двора чувствуешь себя прямо-таки неполноценным, – едко усмехнулся Данила. – Я-то, как последний лох, родился в абсолютно нормальной полной семье, где есть и мама, и папа, и где – вот странно! – рожают детей от собственных мужей и жён…

– Ты полагаешь, что это очень смешно? – обиделась Вика.

– Да нет, малыш, мне совсем не смешно, – он покачал головой. – Я, знаешь ли, уже порядком заколебался расхлёбывать эту Санта-Барбару.

– Никто и не просил тебя её расхлёбывать… – отвернувшись, тихо сказала она.

Опомнившись, Данила быстро подошёл к ней и приобнял за окаменевшие плечи.

– Прости... Думаешь, мне легко об этом с тобой говорить? Да меня трясёт от одного только упоминания о Белецком. Сколько раз я просыпался ночами! Слушал, как ты бормочешь что-то во сне, и боялся до ужаса, что сейчас услышу его имя... Ты хоть представляешь, каково это – жить в постоянном страхе?

Она подняла голову и жалобно посмотрела на него.

– Мне тоже очень страшно, Дань. А что, если он заявит о своих правах на сына? Вдруг он действительно о чём-то догадывается? Шила в мешке не утаишь, тем более, налицо внешнее сходство…

Данила так сжал челюсти, что на скулах выступили желваки. Вике стало не по себе.

– Это мой сын, – сказал он жёстко и внятно. – И пусть Белецкий только попробует к нему сунуться. Я его убью.

9. 9

Галина Тесленко

Её стали узнавать на улицах.

Это было удивительно и непривычно – поначалу Галинка терялась, думая, что её приняли за кого-то другого, разыгрывают или попросту насмехаются. Но факт оставался фактом: после первого же телеэфира “Голоса России” она перестала быть в Москве невидимкой, “лицом из толпы”.