– Ты просто проследишь, чтобы тело доставили в морг, и потом вернешься в участок. Точка. А мы тем временем попробуем выяснить происхождение найденной нами улики, только и всего, – ответил полицейский Отаменди с таким видом, как будто все это было самым обычным делом.

– Вот уж не надо! Рассказывай это стажеру, – ответила женщина-полицейский, кивнув в сторону Айтора. – Мы-то с тобой знаем, что все это не просто так, а из-за твоих отношений с Эчеберрией.

– То, что я имею против Эчеберрии, не имеет значения, – недовольно буркнул эрцайна.

– Разумеется, твое мнение о нем ничего не значит, – без малейшего замешательства ответила Ирурцун, ткнув пальцем в грудь своего напарника. – А вот то, что он думает о тебе – или обо мне, – очень даже имеет значение. Потому что он наш начальник – и это он решает, кто получит выговор, а кто останется без работы.

Айтор сидел молча, пытаясь придумать, как склонить весы спора в свою пользу. Едва он открывал рот, собираясь вступить в разговор, как раздавалась очередная реплика одного из полицейских, не давая ему ничего сказать.

– Не забывай, что ты уже не инспектор, – продолжала гнуть свою линию Ирурцун.

Айтор едва не подпрыгнул в своем кресле. Она сказала «инспектор»? Он явно многого не знал, это уж точно, но ему меньше всего сейчас хотелось впутываться во внутренние разборки. В любом случае сейчас Отаменди был его единственной надеждой: если полицейскому не удастся настоять на своем, то Айтору ничего не останется, кроме как поехать в морг, а потом – домой, чтобы лежать в прострации на кровати, глядя в потолок. «Телепотолок» – называл это Айтор. Он ненавидел такое свое состояние.

– Ты готов из кожи вон лезть, чтобы доказать Эчеберрии, что ты крут, а он не прав. И тебе не важно, что это может разрушить карьеру мне или этому новенькому, – продолжала женщина-полицейский, повернувшись в сторону Айтора.

Скорая с включенным проблесковым маячком тронулась с места и приблизилась к патрульной машине, побуждая ее тоже ехать. Время выходило. Нужно было срочно что-то придумать.

– А ты, судмедэксперт. Ты хоть понимаешь, куда суешься? – Ирурцун принялась сверлить его взглядом через стекла своих очков. – Твоя работа – собрать образцы и отвезти их в институт. Ни ты, ни мой напарник не имеете права сами инициировать расследование.

– Ну, вообще-то я имею право, – заявил Айтор, увидев наконец, за что можно было зацепиться.

Женщина-полицейский посмотрела на него с вызовом.

– В мои обязанности входит – помимо всего прочего – констатировать смерть человека, собрать все образцы и улики и установить их происхождение. Если что-то из собранного материала говорит о том, что мы имеем дело с убийством, я могу представить это в качестве основания для возбуждения уголовного дела, – произнес Айтор, стараясь, чтобы его речь не звучала чересчур педантично. Он не хотел вызывать неприязнь у Ирурцун – им нужно было ее содействие.

– Давайте пока не будем делать поспешных выводов, – вмешался в разговор полицейский Отаменди. – Мы просто должны убедиться в том, что найденная нами косточка не имеет отношения к смерти этого человека. Вот и все.

– И для этого вы собираетесь отправиться в«Аквариум»[9] в двенадцать часов ночи? Это какой-то абсурд.

– Послушай, Сильвия, ты же знаешь Эчеберрию. Он карьерист и гордец, и ему лишь бы поскорее избавиться от дела. У него уже сложилось убеждение, что произошедшее было несчастным случаем, и ни за что на свете он теперь не признает свою неправоту. Я не знаю – возможно, этот человек действительно просто упал в море и утонул, но, прежде чем завтра утром в этом деле будет поставлена точка, мы должны убедиться в отсутствии оснований предполагать, что было совершено преступление. Если мы будем дожидаться следующего дня, может быть уже поздно. Мы обязаны это сделать ради погибшего человека и его родных. Мы должны это самим себе, это наш долг и…