Хронодил, имея немного другого опыта, стремился использовать все свои пять чувств, чтобы проанализировать шлейф предыдущих изменений. Он задавался вопросом – что если все, что он видел, было всего лишь искривлённым отражением реальности? Каждый звук, каждый шёпот и каждый ритм – это были в основном привнесённые элементы, направляющие его поведение, как куклу с привязанными нитями.

Анализируя увиденное, Хронодил смело погружался в размышления о том, что значит быть «живым» в реальном мире, где все действия, включая его собственные, могли быть просто отслеженными данными, управляемыми кем-то невидимым. Ощущая свою внутреннюю натяжку, он пытался выделить настоящие сигналы, рассуждая о роли привычек: «Если каждое движение, каждая эмоция являются предопределённой программой, как установить границу между подлинным «я» и созданной конструкцией?»

Он размышлял о том, как часто люди становятся лишь эхо в океане публичного мнения, постоянно воспроизводя ритмы и формы, увиденные в кино или слышанные в музыке. Их жизни сводились к намерениям, займём ли мы кресло под определённым номером, оставим ли в каталоге своей памяти уникальные отображения самих себя или лишь замаскируем очередной штамп.

Свет в глазах Хронодила начинал разгораться, когда он осознал, что множество реальностей рождались из одной базы данных, из встроенной концепции, которой теперь нужно было встать на ноги. «Если каждое внимание можно контролировать, как можно достичь общего понимания без манипуляций? Как можно дать каждому возможность создать свою собственную реальность?»

Каждая встреча, каждый поток сознания – это призыв к действию. И этот момент в понимании стал своего рода музыкальным завершением, когда все наконец обрели гармонию. Но судьба оставалась непредсказуемой. Хронодил знал, что за кулисами скрываются новые измерения, и каждый звук запускает новое видение, сущность, способную разорвать привычный коловрат.

Поэтому в этот миг он ощутил, что, возможно, жажда перемен и прощание с привычным – это не совсем гибель для системы. Это было начало чего-то нового, где каждый сможет сам создать ту реальность, которая его окружает. И, возможно, в этом была истинная свобода – не слепо следовать ритму, но быть приготовленным поймать свои собственные волны, создать новые картины на пустом холсте, игнорировать навязанные сценарии и стать автором собственного сюжета.

По бескрайним просторам Вселенной, в тот момент, когда миры находились в состоянии покоя и гармонии, ХРОНОДИЛ – нечто большее, чем просто путешественник во времени, вновь приступал к своему делу. Он был воплощением времени, проводником между параллельными реальностями, призванным облегчить бремя обитателей множества миров. Теперь, когда очередная параллель освободилась от тоталитарного строя, вопрос о том, куда направиться дальше, встал перед ним с особой остротой.

ХРОНОДИЛ, маневрируя рычагом, который напоминал переключатель скоростей старой машины, запустил процесс перемещения в пространстве и времени. Сфера времени, как он любил называть свое средство передвижения, стремительно устремилось вперед, преодолевая преграды, которые когда-то казались непреодолимыми. Он чувствовал, как энергия, проходящая через музыкальную панель, наполняет его существование. В тот момент, когда он увеличил громкость, чтобы заполнить пространство мелодиями, жизнь в нем сама становилась музыкой.

Каждая нота, каждая вибрация была ему знакома, как пушинка ветра, проходящая сквозь невидимые миры. Музыка наполняла разум, заставляя его думать о том, как сильно повлияло на массы угнетение. Система, которая существовала в разных формах, казалась безжалостной и мощной. Люди становились радиоуправляемыми марионетками, жалкими оболочками, не способными на собственные решения. ХРОНОДИЛ, выражая свою ненависть к такому исходу, боролся с невидимой рукой, направляющей жизни людей. Время было его союзником, а разум – материей борьбы.