– Почему ты дрожишь и плачешь, Алан? – спросил он, протягивая ко мне свою руку. – Разве тебе не интересно? Ты же сказал, что Кевин был твоим другом. Разве тебе не интересно, как он вёл себя, когда горел?

– За… зачем вы это сделали? – пробормотал я всхлипывая.

Мистер Бреннан глубоко вздохнул, будто раздражённый непонятливостью маленького мальчика.

– Я же сказал тебе зачем, – произнёс он терпеливо и медленно. – Я хотел услышать, как они…

Я развернулся и побежал в дом, что было мочи, больше не в силах видеть этого человека. Я захлопнул дверь и дрожащими руками повернул замок. Судорожно обернулся, соображая, как ещё Бреннан мог проникнуть в дом. Обежал все окна и двери. Я даже задёрнул занавески, потому что мне было до безумия страшно видеть его силуэт, приближающийся к дому.

Раздался вкрадчивый стук в дверь.

– Алан! Если тебе не нравится, то я не буду больше говорить об этом. Впусти меня в дом. Мы найдём другую тему для разговора.

Голос его был терпеливым и ласковым. Он не угрожал, не выламывал дверь. Нет, он старался вести себя так, будто ничего не произошло. А меня колотил ужас. Я не знал, что мне делать. Отец вернётся лишь через несколько часов. Я не знал, как мне их пережить.

– Алан, брось! Ты обиделся, что я назвал твоего друга поросёнком? Это было грубо. Но если бы ты его слышал, то сам бы так подумал. Я уверен! Впусти меня.

Я вбежал на второй этаж в свою комнату и подпёр дверь спинкой стула. Но и здесь до меня доносился голос мистера Бреннана.

– Я не хотел никого обидеть, Алан! Здесь же холодно! Не оставляй меня. Впусти меня к себе…

Я забился в угол и поджал колени. Отсюда были одновременно хорошо видны и дверь и окно. Я не сводил с них взгляда, боясь, что отец Кевина сможет проникнуть в дом или забраться на второй этаж. Я даже моргать боялся, чтобы ни на секунду не потерять их из вида. А чтобы не слышать больше его голоса, я закрыл уши ладонями и сжал дрожащими коленями.

Я считал секунды, пока вернутся мои родители…

Так я и просидел несколько часов, которые показались мне целой вечностью. Отец вернулся и отрыл дверь своим ключом. Поднялся на второй этаж и громко и резко застучал в мою дверь. Видит Бог, моё сердце чуть не остановилось в этот момент, но когда я услышал его громкий голос, то вскочил на ноги, убрал стул и бросился к нему на грудь. Отец был растерян: он был зол, раздражён, но я понял, что он испугался и за меня, не понимая, что произошло.

– Что ты себе позволяешь, Алан? – спросил он голосом, которому постарался придать строгость. – Я же объяснял тебе, что Патрик сейчас плохо…

– Он рассказывал мне о том, что случилось в его доме, – перебил я отца, затараторив громким шёпотом. – Он сказал, что сам поджёг шторы в гостиной. Он описал всё в таких подробностях. Он рассказывал, как погиб Кевин. Папа он смеялся в этот момент!

Я поднял глаза, чтобы увидеть лицо отца, крепко прижимаясь к нему. Он нахмурился ещё сильнее, стараясь скрыть свою растерянность. Несмотря на нарочитую строгость, он положил ладони мне на плечи и слегка обнял.

– Алан, мистер Бреннан потерял сына и жену в огне. Он может сейчас странно вести себя и говорить несвязные фразы, – произнёс отец терпеливо и тихо. – Ты тоже потерял своего друга. Ты можешь не отдавать себе в этом отчёта сейчас, но в душе ты тоже трудно переживаешь этот момент…

– Он убил их, – процедил я с нажимом сквозь зубы. – Я слышал это. Он повторял это много раз.

Отец глубоко вздохнул. Я понял, что мои слова только разозлили его. Он отпустил меня, отходя на шаг и вновь строго посмотрел на меня.

– Мистер Бреннан сейчас внизу. Он и так очень плохо себя чувствует, а теперь он ещё и промёрз на улице, потому что ты запер перед ним дверь. Мама дала ему горячего чая и плед. Помимо всех собственных переживаний, он очень сильно сожалеет о том, что ты так отреагировал на ваш с ним разговор. Он ни в чём не упрекнул тебя и рассказал, что ты помог ему улыбнуться, вспоминая Кевина. С чем связано твоё к нему отношение он может и представить.