Надо сказать, что зависимость Жанны от возлюбленного была очень сильной. Знакомство произошло в учебном центре: она пришла туда на спортивные занятия, а он работал там тренером. Со временем их отношения пришли к тому, что женщина стала буквально заменять молодому человеку и мать, и сиделку, и наставницу: когда тот был болен, она приходила в больницу ухаживать за ним, когда здоров – готовила и приносила ему еду, заказывала для него такси за свой счет… Такое положение и радовало, и одновременно тяготило Жанну, поскольку она понимала, что молодой человек привык к заботе и стал нагло пользоваться ее ресурсами. Наконец настал момент, когда Жанна осознала, что эта связь опустошает их обоих, разрушительно действует на ее отношения с мужем и сыном и подрывает работу в учебном центре.

И вдруг ее буквально подкосило воспаление корешка седалищного нерва – она не могла ни сесть ни встать без острой боли. Жанна пришла на терапевтическое занятие, чтобы разобраться в том, что скрывается за ее болью, и, по возможности, облегчить симптом.

Сначала я попросила ее изобразить симптом и показать, как он влияет на тело, приложив рисунок к больному месту. Жанна приложила его к правой ноге и сказала, что чувствует тянущую боль, когда пытается сделать хоть один шаг.

– Шаг куда?

– Чтобы уйти от него в свою жизнь.

Затем Жанна произнесла монолог, обращенный к симптому: она сказала, что готова уйти от возлюбленного, и обвинила в своей «обездвиженности» болезнь. И снова резкая боль не дала ей ступить ни шагу. Для меня стало очевидно: Жанна не осознает, что только она сама ответственна за свой уход. И я дополнила работу элементом психодрамы, предложив женщине принять роль симптома:

– А давай теперь ты побудешь симптомом и посмотришь, что ты делаешь для того, чтобы слиться со своим симптомом и делать себе больно. Для кого ты такой же якорь, привязанный к ноге?

Жанна выбрала участника группы для роли «неизвестного человека», а сама взяла его за ногу и начала тянуть, приняв неудобную для себя согбенную позу.

– Что ты чувствуешь в этой роли?

– Унижение – как будто я вынуждена стоять враскоря ку и склоняться, чтобы держать и тянуть его.

– Зачем?

– Ну, не отпускаю…

– Почему не отпускаешь?

– Потому что, если уйдет, мне будет очень одиноко и горько. Как же я буду жить?

– И как же ты будешь жить?

– Распрямлюсь, это уж точно! Я все поняла: это не он в меня вцепился, а я в него и корячусь изо всей силы, чтобы держать: еду ношу, ухаживаю, жалею… Фу, как противно…

– Меняйтесь ролями. Послушай текст из его роли.

– Ну, я слушаю, ничего не чувствую, кроме того, что, если она отцепится от ноги, у меня равновесия меньше будет, я упасть могу. Она как бы и тянет меня и держит одновременно. Но я чувствую досаду какую-то… Чего прицепилась?

Обмен ролями.

– Злюсь! Я бы не прицепилась, если бы не была нужна. Теперь совсем не хочу его держать, хочу встать и распрямиться.

Встает и смотрит ему в глаза.

– Знаешь, я сама выбрала за тобой бегать и осчастливливать. До меня наконец дошло, что для тебя это было насилием, а не помощью, а для меня – унижением. Я прекращаю это сейчас. И иду своей дорогой, а ты – куда хочешь.

Обмен ролями.

– С одной стороны, облегчение, а с другой: «Э-э-э, куда?

А я?»

Обмен ролями.

– Ты теперь сам. И я сама. Прощай.

Через неделю после сессии Жанна сообщила мне, что лечащий врач отменил ей прием обезболивающего, а еще через две недели симптом полностью прошел.

Эта сессия – пример того, как, сталкиваясь с трудностями взаимодействия, человек неосознанно выступает сразу в двух ролях: страдальца и болезни. В подобных случаях, если цельная стратегия преодоления проблемы не очевидна, можно поэкспериментировать, рассматривая ситуацию поочередно из каждой роли-субличности. Так мы и работали с Жанной: увидев возведенные Жертвой непроходимые баррикады психологической защиты, я предложила клиентке принять роль Симптома, чтобы, пережив ее в психодраматическом контексте, она смогла осознать модель своего поведения в реальной жизни. Ей это удалось – Жанна поняла, что взаимодействует с молодым человеком так же, как симптом взаимодействует с ее телом, – и она получила возможность взять на себя ответственность за стратегию «якоря на ноге» и изменить ее, распрямиться и, посмотрев собеседнику в глаза, выразить свои подлинные чувства, не прячась за личиной спасительницы. Терапия оказалась целительной как для души, так и для тела.