Город жил в атмосфере процветания, атмосфере бурного прогресса. У моря и на холмах прокладывались новые улицы, разбивались сады и площади, строились дома, виллы, особняки. Арендная плата росла, в торговом центре она достигла небывалых размеров. Банки из южных штатов открывали свои филиалы, национальный банк Бразилии построил новое четырёхэтажное здание – красотища!

Город с каждым днём утрачивал своё сходство с военным лагерем, присущее ему во времена борьбы за землю, когда фазендейро ездили верхом с револьвером у пояса, а свирепые жагунсу[42] с ружьями наперевес бродили по немощёным улицам, постоянно либо грязным, либо пыльным; когда выстрелы наполняли ужасом тревожные ночи, а бродячие торговцы раскладывали свой товар прямо на тротуарах. Всему этому пришёл конец, теперь город сверкал яркими витринами, множилось число магазинов и универмагов, бродячие торговцы появлялись только на ярмарках, остальное время они разъезжали по деревням. Открывались бары, кабаре, кинотеатры, колледжи. Ильеусцы не отличались религиозностью, но они очень гордились тем, что в их городе была основана епархия, и первый епископ был встречен пышными празднествами. Фазендейро, экспортёры, банкиры, коммерсанты – все жертвовали на постройку монастырской школы для ильеусских девочек и на строительство дворца епископа, оба здания сооружались на вершине холма Конкиста. Так же охотно они давали деньги на клуб «Прогресс», строительство которого началось по инициативе коммерсантов и обладателей университетских дипломов во главе с Мундинью Фалканом. В этом клубе по воскресеньям устраивались танцевальные вечера, и время от времени – большие балы. Возникали футбольные клубы, процветало литературное объединение имени Руя Барбозы[43]. В эти годы Ильеус стали называть Королём Юга. Культура какао господствовала на всём юге штата Баия, и не было отрасли доходнее; богатство росло, рос и процветал Ильеус, столица какао.

И всё же этот бурный прогресс и великолепное будущее сплетались на улицах Ильеуса с обломками недавнего прошлого: эпохой борьбы за землю, вооружённых столкновений и наёмных бандитов. По-прежнему стада ослов, перевозивших какао в склады экспортёров, наводняли центр города вперемежку с грузовиками, которые использовались всё чаще. Ещё многие мужчины ходили по улицам в сапогах и с револьверами за поясом, по-прежнему на окраинах легко вспыхивали уличные драки; знаменитые жагунсу хвалились своими подвигами в дешёвых кабаках, и время от времени кого-то убивали прямо на улице. Эти люди сталкивались на мощёных и чистых улицах с преуспевающими экспортёрами в модных костюмах, сшитых у байянских портных, с бесчисленными коммивояжёрами, шумными и услужливыми, всегда готовыми рассказать свежий анекдот, с врачами, адвокатами, стоматологами, агрономами, инженерами, прибывавшими с каждым пароходом. Да и многие фазендейро уже не носили сапоги и револьверы и выглядели вполне мирно, они строили для своих семей красивые дома в городе, где проводили часть времени, и отправляли детей в колледж доктора Энока либо в гимназии Баии. Их жёны приезжали на фазенды только по праздникам, тратили деньги на шелка и дорогие туфли и регулярно посещали вечера в клубе «Прогресс».

Однако многое напоминало ещё Ильеус прошлого. Не тот Ильеус времён сахарных заводов, жалких кофейных плантаций, благородных сеньоров и чёрных рабов, когда процветало семейство Áвила. О том далёком прошлом остались лишь смутные воспоминания, и только Доктор помнил о нём. Речь идёт о недавнем прошлом, о временах великих битв за землю. Когда отцы иезуиты привезли сюда первые саженцы какао, искатели фортуны бросились в леса и боролись, с ружьями и «парабеллумами» в руках, за каждую пядь земли. Когда Бадаро́, Оливейры, Браз Дамазиу, Теодору дас Бараунас и многие другие в битвах не на жизнь, а на смерть прокладывали дороги, прорубали просеки во главе отрядов жагунсу. Когда леса были вырублены, а деревья какао посажены в землю, политую кровью. Когда процветала коррупция, а правосудие служило интересам захватчиков, когда за каждым высоким деревом в засаде скрывался наёмный убийца, поджидавший свою жертву. Следы этого прошлого ещё присутствовали в жизни города и нравах людей. Прошлое уходило постепенно, уступая место новым порядкам и современному укладу. Но уходило оно сопротивляясь, особенно когда дело касалось обычаев, превратившихся со временем почти в законы.