– Ладно, нам пора!

Беатрис торопливо возвращается, чтобы нежно поцеловать меня.

– Скоро увидимся.

– Скоро, – отвечаю я, неохотно отпуская её.

Я провожаю её взглядом, пока она с Кларой спешит обратно в банкетный зал.

– Ты так хочешь закурить? – спрашивает Домани, закуривая сам.

Я качаю головой.

– Нет. Удивительно, но нет.

Фотограф, поправляя камеру, обращается ко мне:

– Давайте сделаем несколько снимков тебя и твоих шаферов.

Я оглядываюсь.

– Где Лука?

– Он сказал, что задерживается, но будет к церемонии, – отвечает Домани.

Я вздыхаю, но быстро отбрасываю это – сейчас не время беспокоиться.

– Ладно, давайте сделаем это.

Грассо и Чиччо переглядываются, словно не уверены, что хотят участвовать.

– Подходите, ребята, вставайте в кадр, – говорю я.

Чиччо смотрит на меня с сомнением.

– Ты уверен, босс?

Я бросаю на него выразительный взгляд.

– Я не буду спрашивать дважды.

Они поспешно занимают место рядом со мной. После нескольких снимков фотограф довольно кивает и ведёт нас обратно в банкетный зал.

– Давайте сделаем несколько фотографий с твоими тётушками и другими родственниками.

Мы входим в здание, и я чувствую, как воздух становится гуще от смешанных эмоций. Розетта стоит рядом со мной, улыбается, пока фотограф щёлкает затвором камеры.

– Ты точно уверен, что хочешь это сделать, Габриэль? – спрашивает она, её голос звучит мягко, но в нём скрыта угроза.

– Я люблю её, тётя, – отвечаю без колебаний.

Она коротко фыркает, покачав головой:

– У тебя не было права менять план, Габриэль. Но помни, мы все пожинаем то, что сеем.

Я резко поворачиваюсь к ней, игнорируя фотографа.

– Чёрт возьми, что это значит?

Она улыбается уголками губ, но в её глазах тлеет что-то почти насмешливое.

– Правда всегда выходит наружу, если только ты не готов заплатить цену за то, чтобы оставить её во тьме.

Я не успеваю ответить – свадебный организатор уже подгоняет нас в зал церемонии. В груди колотится глухое беспокойство, но я заставляю себя глубоко вдохнуть, успокоиться.

В этот момент вбегает Лука.

– Простите, что опоздал.

Он встаёт рядом со мной, его лицо сосредоточено, но взгляд на мгновение цепляется за моё. Позади него появляется Домани.

Мать Беа и несколько её тётушек подходят, обнимают меня, касаются губами моих щёк, шепчут добрые слова, прежде чем занять свои места. Я прищуриваюсь, замечая, как входят Федерико и Ренцо. Но ещё сильнее напрягаюсь, когда вижу, что с ними Анджела. Домани тоже следит за ними с напряжённым вниманием.

Моя тётя бросает на меня быстрый взгляд, пожимает плечами и вопросительно приподнимает бровь, словно спрашивая: «Что они тут делают?»

Начинает играть музыка. Легкие переливы сменяются первым аккордом мелодии, которая заставляет всех замереть. Маленькая Майя выходит первой, разбрасывая лепестки роз, пока шагает по проходу. Она улыбается мне, её глаза светятся детским счастьем. Я подмигиваю ей в ответ. Следом идут её сёстры, затем Клара. Люстры в зале сияют ярче, создавая почти волшебное свечение, и в этот момент появляется она.

Я не отрываю от неё взгляда.

Беа.

Она словно мерцает в этом мягком свете, её платье струится, словно сотканное из лунного сияния. Отец ведёт её под руку, его лицо спокойно, но в глазах читается что-то глубже – смесь гордости, грусти и осознания, что этот день изменит всё.

Когда они достигают алтаря, Тициано останавливается. Он наклоняется, нежно целует её в лоб и что-то шепчет ей на ухо. Затем он поворачивается ко мне. Его руки ложатся на мои плечи, а потом он целует меня в обе щеки – древний жест благословения и доверия.

– Люби её так, как она этого заслуживает, – его голос твёрд, но в нём звучит не просьба, а приказ.