Там даже одна неосторожно брошенная фраза может резко понизить статус сказавшего её или привести к огромным проблемам. Поэтому многие зеки кажутся тормознутыми, хотя на самом деле они просто думают, что сказать.

Но надо понимать, что это не благородные мафиози из кино, а безжалостные уголовники. Говорят одно, а потом легко прикажут убить кого угодно, даже совершенно невинных людей.

Впрочем, он всё равно наглел. Ведь у зеков нельзя вмешиваться в чужой разговор без приглашения, но этот считал себя третейским судьёй и любил улаживать конфликты, даже если его никто об этом не просил.

– Но и ты объясни этой девушке, – дядя Ваня посмотрел на меня. – Чтобы она понимала, что если куда-то ходит с мужчиной, если садится к нему в машину, даже как-то смотрит особо на него, то мужчина может истолковать это по-своему. И бабы, сам знаешь, бывает, что говорят – нет, а это значит – да. У них ум по-бабски устроен, они мыслят другим местом, а у мужчин всё иначе.

– Это мы решим, – произнёс я. – Но надо же убедиться, что он ей проблем потом не устроит, – я посмотрел на Погодаева.

– Да никаких, отвечаю, – торопливо сказал тот.

Про отца Юльки речи не шло, и не похоже, что он как-то может повлиять на это всё. Ладно, решим как-нибудь сами, без наглого коммерсанта.

– Надо было сразу ко мне с этим подойти, – продолжил дядя Ваня.

– Да мы уже решили вопрос, – сказал я.

– Вот и хорошо, – урка оглядел нас очень внимательно. – Вот когда конфликты решаются грамотно, словами – это всегда меня радует. А то время нынче поганое, все сразу драться или стрелять хотят. А можно ведь просто поговорить и всё решить. Счастливо, молодёжь!

Но словах-то у него просто. Но я помню свою первую жизнь, и что случилось, когда дядя Ваня приказал разобраться с одним коммерсантом, который не хотел платить ему за крышу. Сделали это громко, и сколько людей при этом погибло…

Как вспомню, аж внутри холодеет. Слишком о многих преступлениях я знаю, которые ещё не случились. Не зря же я после смерти оказался в 1998-м. И если я снова пойду в милицию…

Но что это даст? Так я не смогу спасти брата, а многие бандиты всё равно избегут наказания, вот как едва не избежал наказания Басмач, пока я его не пристрелил. А даже если засадишь кого-то, то для того же дяди Вани колония, что дом родной. Там он большой авторитет.

Ладно, всему своё время. Дядя Ваня ушёл, а я съел ещё кусочек курицы у потерявшего всякую уверенность Погодаева, и только после этого спокойно направился на выход. Надо держать руку на пульсе, и с Юлькой поговорить тоже надо.

И это дело пока не закончено. Мне надо точно выяснить, мог ли быть Погодаев тогда причастен к её пропаже. Выясню про него поподробнее, может, что-то подобное за ним водилось. Но пока не буду знать твёрдо – от дела не отступлюсь.

* * *

– Да ты поговори с ней! – встретил меня у порога дядя Юра. – Прикинь, Лёшка, ядрёный корень, она тут полы взялась мыть!

– Ну, полы-то у тебя грязные, – я пожал плечами. – Мыть надо, да.

– Да мне ж стыдно, не ей! Тут к тебе гости пришли, и сами убираются. Где это видано? Ой-ой.

Он с ворчанием ушёл в комнату, а Юлька как раз возилась на кухне, убирая что-то в углу, встав на четвереньки. Ох, ёклмн, я аж засмотрелся.

– Всё обговорил с ним, он меня понял, – сказал я.

– Точно? – Юля положила тряпку в ведро и повернулась ко мне. На лоб опустилась прядь светлых волос. – Лёша, я даже не знаю, как тебя благодарить. Вот же я… зачем я вообще с ним… – она выпрямилась.

– Не бери в голову. Давай чай попьём, и я тебя домой провожу. Он от тебя теперь будет держаться подальше. А если увидишь его – сразу мне говори, разберусь.