– Принцепс…

– Я не могу вам ответить, Магнус, – тихо и сдержанно сказал Тави. – Уверен, что и мой дед не открывал вам всех своих источников.

Магнус задумчиво всмотрелся в его лицо и склонил голову со словами:

– Хорошо, принцепс.

– Благодарю, – кинул Тави. – А теперь… Вы уже не первую неделю коситесь на Маркуса. Я хотел бы знать причину.

Магнус покачал головой и, помедлив, ответил:

– Не уверен, что ему можно доверять.

Тави нахмурился:

– Во́роны, Магнус? Не верить Валиару Маркусу? Почему?

– Он… – Магнус вздохнул. – Ничего определенного у меня нет. А я не первую неделю копаю. Просто… с ним что-то не так.

Тави крякнул:

– Вы уверены?

– Разумеется, нет, – не задумываясь, отрезал Магнус. – Ни в чем нельзя быть уверенным.

Тави кивнул:

– Но и не отказываетесь от своих подозрений.

– Нутром чую, – сказал Магнус. – Я знаю. Просто не могу сказать, откуда знаю. – Он поднял руку, отбросил со лба седые волосы. – Возможно, я просто поглупел к старости. – Он вдруг прищурился, глядя на Тави. – Как давно вы узнали о Секстусе?

– Через несколько дней после отплытия из Кании, – спокойно ответил Тави.

– И молчали.

Тави пожал плечами:

– Это известие ничего бы не изменило – только напугало бы наших и сделало их уязвимыми в глазах канимов. – Он покачал головой. – Мы все сидим на тихоходных судах, и делать нам нечего, кроме как пережевывать дурные новости – не прошло бы и недели, как на палубу пролилась бы кровь. А так, пока все узнают, мы будем уже в деле. Каждому хватит других забот.

Магнус вздохнул:

– Да, полагаю, молчать было необходимо. – Он покачал головой и вдруг блеснул глазами. – И все же прошу вас, принцепс, не брать такое в привычку. Сердце у меня так долго не выдержит.

– Постараюсь, – сказал Тави. Кивнув Магнусу, он повернулся к своему столу. – Да, мастер…

– Хм?

Устало обмякший на стуле Тави поднял голову:

– Валиар Маркус спас мне жизнь. А я ему. Не могу представить, чтобы он выступил против легионов. И против меня.

Магнус долго молчал. Ответил он тихо:

– Такими нам всегда видятся предатели, мой мальчик. Потому мы их так ненавидим.

И старик вышел из каюты.

Аквитейну Аттису, всю жизнь тянувшемуся к алеранской Короне, оставался до нее один шаг. Нетрудно поверить, что кто-то таит нож за пазухой, выжидая время для удара.

Тави прикрыл глаза. Он чувствовал себя слабым и беззащитным. Ему было страшно. Вскочив с места, он шагнул к дальней стене и принялся надевать доспехи – броню, снятую с умершего от ран легионера взамен оставленной в молварской гавани. Привычная тяжесть алеранской лорики остужала и внушала уверенность. Повесив на бедро меч, он ощутил, как поет в клинке холодная сила стали.

У него еще осталась работа.

Пора ею заняться.

– Спину прямо, – командовала Амара. – Пятки сильней разведи.

– Зачем? – крикнула девочка на пони.

Она выезжала лошадку на манеже, отведенном небольшому конному отделению Гарнизона. В сущности, это была заглубленная на четыре фута площадка, выложенная мягкой землей, около двухсот ярдов в длину и вдвое меньше в ширину.

– Так легче держать равновесие, – крикнула с земляного бортика Амара.

– Я и так отлично держу, – упорствовала девочка.

– Это сейчас, – сказала Амара. – А когда Аякс вдруг взбрыкнет, увидишь, что не очень-то.

Темноволосой курчавой девочке с глазами цвета спелого ореха исполнилось восемь лет. Подняв голову, она фыркнула – и Амаре явственно представился Калар Бренсис Младший. Она прижала руки к животу и вздрогнула.

– Постарайся держаться бедрами, Маша, – крикнула она. – Голову прямо. Представь, что на ней стоит чашка с водой и тебе надо ни капли не пролить.