Свернув на улицу Прибоя, Сольвейг уже пребывала в уверенности, что не отыщет дорогу к розовому домику даже во сне. Даниэль весело болтал о книгах. Кажется, он выбросил из головы утреннее происшествие с компасом и теперь грезил предстоящими приключениями. На небольшом пятачке земли перед «Фургончиком» поджидал сюрприз. Любопытные туристы толпились у магазина, но их взоры были прикованы не к украшению витрины или отделке стен. Протиснувшись через толпу, Сольвейг и сама застыла.

Прямо напротив двери, сверкая розовыми боками, стоял величественный фургон – настоящее чудо автомобильной промышленности. Он смотрел на мир круглыми фарами, на его носу красовалась серебристая статуэтка – девушка, застывшая в прыжке, а сверху, на крыше, примостилась растяжка с надписью «Un cornet de glace» – мороженое в рожке. Сольвейг прислушалась к восторженным шепоткам.

– Я слышал, такие есть только в Америке!

– Посмотри на капот!

– Это же «Роллс-Ройс»!

– Не может быть!

– Просто зверюга!

«Неужели это моя зверюга?» – пока Сольвейг раздумывала, Даниэль подошел к автомобилю, наклонился и вынул из-под колеса сложенную вдвое бумагу.

«Ключ в цветочном горшке. Вы знаете, что с этим делать. Жан-Поль-Жак», – гласила записка.

– Но я совершенно точно не знаю, что с этим делать! – Сольвейг растерялась.

– Кажется, я знаю.

– Я даже не умею им управлять…

– Я умею, – Даниэль был полон решимости, у Сольвейг же подгибались колени. Неужто она обменяла свой милый «Фургончик» на этого розового монстра?!

– Что здесь происходит, госпожица? – на шум из своего магазина прибежал Илия. Его усы неаккуратно топорщились во все стороны и напоминали щетку для мытья посуды.

– Мы отправляемся в путешествие! – ответил Даниэль.

Илия тут же оживился и пригладил усы.

– А как же ваш магазин, а? Что станет с ним? Вы продаете его?

– Уже продала, – Сольвейг улыбнулась самой сладкой улыбкой. По крайней мере, оно стоило того, чтобы утереть нос Илии. – Он в надежных руках.

Усы печально опали.

– Но как же, а? Как же так? – затараторил Илия.

Не успела Сольвейг открыть рот, как за его спиной объявился полисмен.

– Госпожа, это ваш фургон? – пробасил он. Туристы настороженно притихли.

– Похоже, что так.

– Не могли бы вы убрать его? Он мешает движению.

Сольвейг замешкалась. Даниэль же, напротив, резво подскочил к горшку с азалией – подарку госпожи Дмитровой – и, покопавшись в земле, извлек ключ. Розовый монстр послушно заурчал в его руках. Страсть мужчин к большим и опасным игрушкам, будь то оружие, автомобили или самолеты, оставалась неизменной, сколь бы далеко ни шагнул технический прогресс. Вот и теперь, сидя в утробе монстра, Даниэль выглядел абсолютно счастливым. Он надавил на педаль, и монстр, ворча и фыркая, тронулся с места.

Туристы стали нехотя разбредаться, подгоняемые полисменом. Илия убрался восвояси, раздосадованный и угрюмый, ворча что-то о приличиях и заветных квадратных метрах, которые вновь оказались недостижимы. У этого человека никогда не было настоящей мечты – лишь цифры, буквы и бесконечные правила.

Когда розовый монстр, подняв небольшое облако пыли, обогнул «Фургончик» и исчез на заднем дворе, Сольвейг открыла магазин. Она не знала, что делать с запасами мороженого, но, на ее счастье, слухи распространились быстрее лесного пожара.

– Ох, душечка, мне будет не хватать вашего общества, – сетовала госпожа Дмитрова, наслаждаясь любимым пломбиром.

– Ни у кого нет такого клубничного, – причитали дети.

– Без вас этот город лишится части очарования, фройляйн, – заметил герр Ханц.

Наполнив последний рожок, Сольвейг решила спуститься к морю. Варна пропиталась щемящей тоской, и только робкое, едва зародившееся желание снова увидеть Париж играло теплым южным ветром в волосах, раздувая паруса новой надежды.