– Вот видишь, Сергей, к чему приводит чтение книг, не соответствующих возрасту ребёнка! Ей пока что надо сказки читать, а ты подсовываешь ей серьёзные книги про войну, – вмешалась Ольга Михайловна.

– Ладно, я тогда порекомендую ей менее серьёзную книгу!

Так у Наташи в руках оказалось трилогия Германа Матвеева «Зелёные цепочки». А потом стараниями Сергея Александровича его дочка осилила «Хлеб той зимы» Эллы Фоняковой, «Вот как это было» Юрия Германа, «А зори здесь тихие» Бориса Васильева.

Однажды Наташа появилась поздно вечером на кухне, где родители пили чай перед сном, и, морщась от яркого света, заявила, что она хочет идти служить в армию, чем перепугала маму до икоты.

– Сергей, вот что ты делаешь! – запричитала Ольга Михайловна, подхватывая дочь на руки. – Она же девочка, ей надо увлекаться модой, танцами, кулинарией, а ты её настраиваешь на грубую мужскую работу! Пойдём спать, фантазёрка!

– Нет, – запротестовала дочка. – Я хочу быть офицером! Бывают же офицеры-женщины?

– Бывают, бывают, – ответила мама, направляясь к выходу из кухни. – Сейчас надо спать, а через три месяца ты пойдёшь в школу, в первый класс. Чтобы стать офицером, надо учиться. Понятно?

– Понятно, мама! – пробормотала Наташа, обняв родительницу за шею и опустив голову на её плечо.

Действительно, спустя три месяца, после возвращения с дачи, Наташу нарядили, повязали на голову большие банты и проводили в первый класс. В первый класс гимназии с углублённым изучением английского и французского языков.

Это было элитное учебное заведение, гарантирующее выпускникам якобы беспроблемное поступление в престижные вузы, включая зарубежные Кембридж и Сорбонну, или, на худой конец, Массачусетский технологический университет. В гимназии учились отпрыски состоятельных семейств, крупных чиновников и известных в городе бизнесменов.

Для Наташки начался следующий жизненный этап.

Что делается у нас под школьной корой

алгебр и геометрий?

Глазам трудящихся школу открой,

[за] лежалых педагогов проветри!

Владимир Маяковский

Состав учащихся в этом элитном учебном заведении был неоднороден. Большинство составляли те дети, которых в богатых семьях чуть не с рождения ориентировали на успех в жизни, на личные достижения. В самом деле, мальчикам и девочкам уже не придётся вести гонку за богатством, оно есть, получено предыдущим поколением, им с самого раннего возраста доступны все блага жизни.

Этим отпрыскам доходчиво объясняли, что они владеют важнейшими составляющими успеха, а именно связями и социальным капиталом. А теперь надо научиться думать, прорабатывать собственные проекты, распоряжаться финансами, найти своё призвание, чтобы в недалёком будущем возглавить фирму, завод, холдинг или министерство, а если посмотреть чуточку вперёд, то, чем чёрт не шутит, – может, и страну.

Были детки родителей, которые, заплатив немалые деньги за гимназический курс, считали, что дело сделано. Теперь их шалопая обучат, подготовят к поступлению в престижное заграничное учебное заведение, а потом дипломированный сын или «учёная» дочка будут готовы возглавить родительское предприятие, сами же они уйдут на покой и будут тихо доживать свой век либо в трёхэтажной даче на берегу Финского залива, либо (что наиболее вероятно) где-нибудь на Лазурном берегу во Франции или в Италии на острове Капри.

Эта группа учеников искренне не понимала, зачем им учиться. Папа же деньги заплатил? Заплатил! Что ещё надо? Вон тётя в очках у доски тыкает указкой в какие-то буквы, говорит, что это английский алфавит. Ладно бы просто рассказывала, а то ведь требует, чтобы на следующем уроке уже ей рассказали про эти буквы. Ещё чего! Перебьётся! Ишь, чего захотела!