Фуэнте Овехуна Лопе де Вега
Действующие лица
Король дон Фернандо.
Королева донья Исавела.
Дон Родриго Тельес Хирон – магистр ордена Калатравы.
Дон Манрике – магистр ордена Сантьяго.
Фернан Гомес де Гусман – командор ордена Калатравы.
Лауренсья – дочь Эстевана.
Фрондосо – сын Хуана Рыжего.
Паскуала, Хасинта – крестьянки.
Ортуньо, Флорес – слуги командора.
Эстеван, Алонсо – алькальды (судьи общинного совета).
Хуан Рыжий, Менго, Баррильдо – крестьяне.
Леонело – студент.
Симбранос – солдат.
Судья.
Мальчик.
Два рехидора – члены городского совета Сьюдад Реаля.
Рехидор – член общинного совета Фуэнте Овехуны.
Крестьяне и крестьянки.
Солдаты.
Певцы и музыканты.
Свита.
Действие происходит в Фуэнте Овехуне и в других местах.
Действие первое
Палаты магистра Калатравы в Альмагро
Явление первое
Командор Фернан Гомес, Флорес, Ортуньо.
Командор
Магистр осведомлен? Он знает,
Что я приехал?
Флорес
Знает, да.
Ортуньо
Юнцы заносчивы всегда.
Командор
Что с ним беседовать желает
Фернандо Гомес де Гусман?
Флорес
От мальчика чего и ждать!
Командор
Он может имени не знать,
Но должен уважать мой сан,
Высокий титул командора.
Ортуньо
Его льстецы ему поют,
Что быть учтивым – лишний труд.
Командор
Любви добьется он нескоро.
Учтивость отомкнет везде
Расположенье и доверье,
А глупое высокомерье –
Ключ к неприязни и вражде.
Ортуньо
Когда бы мог невежа знать,
Как на него все люди злобны
И прямо были бы способны
Его на части растерзать, –
Скорей, чем оскорбить другого,
Он предпочел бы умереть.
Флорес
И эту спесь изволь терпеть!
И возразить не смей ни слова!
Ведь если грубость между равных
Бессмысленна и неумна,
То не насилье ли она,
Когда касается неравных?
Но вас он не хотел кольнуть,
А просто мало у юнца
Уменья привлекать сердца.
Командор
С тех пор как он украсил грудь
Крестом багряным Калатравы
И носит шпагу у бедра,
Ему, казалось бы, пора
Усвоить вежливые нравы.
Флорес
Быть может, кто-то ссорит вас.
Вы в этом скоро убедитесь.
Ортуньо
Раз вы в сомненье, удалитесь.
Командор
Нет, лучше выяснить сейчас.
Явление второе
Те же, магистр Калатравы и свита.
Магистр
Фернандо Гомес де Гусман!
Прошу, чтоб вы меня простили.
Меня сейчас лишь известили,
Что вы приехали.
Командор
Мне дан
Законный повод почитать
Себя задетым. Не такого
Презрительного и сухого
Приема вправе ожидать
От вас, магистра Калатравы,
Высокородный командор,
Ему служивший с давних пор.
Магистр
О нет, Фернандо, вы неправы!
Ведь я не знал, что вы у нас.
Позвольте вас обнять сердечно!
Командор
Я это заслужил, конечно.
Я жизнью жертвовал для вас,
Когда такие шли раздоры
И ваши юные года
Нам вверил папа.
Магистр
Знаю, да.
Клянусь святым крестом, который
Грудь осеняет вам и мне,
Что вы за это мною чтимы
Не меньше, чем отец родимый.
Командор
Теперь я примирен вполне.
Магистр
Что слышно про войну?
Командор
Сейчас
Я все раскрою перед вами,
И вы свой долг поймете сами.
Магистр
Готов безмолвно слушать вас,
Командор
Вы, наш магистр, Родриго Тельес
Хирон, своим высоким саном
Обязанный заслугам громким
Отца, увенчанного славой,
Который восемь лет назад
Вам отдал власть над Калатравой,
Что подтвердили вслед за тем,
Скрепив ненарушимой клятвой,
И короли, и командоры,
А Пий Второй, святейший папа,
Благословил своею буллой,
Как и его преемник Павел,
С тем, чтобы дон Хуан Пачеко,
Достойнейший магистр Сантьяго,
Коадъютором вашим был, –
Теперь, со смертью дон Хуана
Приняв единолично власть,
Хоть вы и молоды годами,
Помыслите о том, что честь
Велит вам в наступившей распре
Примкнуть к сородичам своим,
Признавшим, что, когда скончался
Король кастильский дон Энрике,
Король Альфонсо Португальский
Законно чрез свою жену
Наследовал его державу,
Хоть на нее и притязает
Чрез Исавелу дон Фернандо,
Принц арагонский, чьи права
Родные ваши почитают
Не столь бесспорными. Они
Причин не видят сомневаться
В наследственных правах Хуаны,
Которую под верной стражей
Хранит двоюродный ваш брат.
И я совет хотел бы дать вам:
Немедля объявить в Альмагро
Сбор кавалеров Калатравы
И с боем взять Сьюдад Реаль,
Лежащий на рубежной грани
Андалусии и Кастильи.
Большого войска и не надо,
Чтобы его завоевать:
Ведь только сами горожане
Твердыню эту охраняют,
Да кое-кто из тех идальго,
Что ратуют за Исавелу
И королем зовут Фернандо.
Родриго юный! Вам пора
Всем недовольным дать острастку,
Всем, кто шептал, что этот крест
Для ваших плеч чрезмерно тяжек.
Взгляните: графы Уруэнья,
Блистательные предки ваши,
К вам простирают из могил
Свои воинственные лавры;
А там – маркизы де Вильена
Среди других вождей отважных,
Столь многочисленных, что их
Едва вмещают крылья славы.
Так обнажите белый меч,
Чтобы он стал на поле брани
Таким же алым, как ваш крест!
Я вас именовать не вправе
Магистром алого креста,
Который грудь вам осеняет,
Пока ваш меч остался бел,
И крест и меч должны быть красны
И на груди и у бедра.
Венчайте же, Хирон отважный,
Бессмертный храм своих отцов
Неувядаемою славой!
Магистр
Я вам ручаюсь словом чести,
Что в этой внутренней войне
И я на правой стороне
С моими родичами вместе.
И, чтобы не дерзал отныне
Сьюдад Реаль служить врагу,
Я грозной молнией сожгу
Его могучие твердыни.
Не скажет ни чужой, ни свой,
На мой незрелый возраст глядя,
Что в день, когда угас мой дядя,
Угас и пыл мой боевой.
Я обнажу мой белый меч,
Чтоб он сравнялся цветом славы
С крестом священным Калатравы,
Омытый красной кровью сеч.
А где сейчас стоите вы?
И есть у вас солдаты?
Командор
Мало,
Но лучше этих не бывало.
Возьмите их. Они, как львы,
За вас готовы в бой пойти.
B моей Фуэнте Овехуне
Искать бойцов я стал бы втуне.
Там людям впору скот пасти
Да землю рыть, а не сражаться.
Магистр
Вы там теперь живете?
Командор
Там,
По нашим смутным временам,
Я предпочел обосноваться.
Вы счастливы в своих солдатах:
Все явятся на сбор к войне.
Магистр
Сегодня ж буду на коне,
С копьем у стремени и в латах.
Площадь в Фуэнте Овехуне
Явление первое
Лауренсья, Паскуала.
Лауренсья
Ах, если б он и в самом деле
Убрался прочь из этих мест!
Паскуала
Я думала, его отъезд
Ты примешь несколько тяжеле.
Лауренсья
Дай боже, чтобы никогда
Его я больше не встречала!
Паскуала
Лауренсья! Я таких знавала:
Посмотришь – ужас, как горда!
А сердце тотчас же готово
Растаять маслом – и конец.
Лауренсья
Ну нет, мое – из тех сердец,
Что тверже дуба векового.
Паскуала
Как можно говорить вперед:
«Я эту воду пить не буду»?
Лауренсья
Я это повторю повсюду,
Хотя бы спорил весь народ.
Чтоб я влюбилась в командора?
Неужто это твой совет?
Меня он взял бы в жены?
Паскуала
Нет.
Лауренсья
А я не потерплю позора.
Как много девушек вокруг
Польстилось на его слова,
И вот их участь какова!
А ты уйдешь из хищных рук?
Паскуала
Ты веришь в чудо? Превосходно!
Лауренсья
Нет, ты напрасно судишь так.
Ведь скоро месяц, как мой враг
Меня преследует бесплодно.
Ортуньо, хитрая лиса,
И сводник Флорес – тоже зелье!
Мне приносили ожерелье,
Корсаж и гребень в волоса;
Такого мне наговорили
Про господина своего,
Что я теперь боюсь его.
Но, сколько он ни трать усилий,
Я никогда не соблазнюсь.
Паскуала
Где это было?
Лауренсья
У ручья,
Паскуала милая моя,
Шесть дней тому назад.
Паскуала
Боюсь,
Обманут ловкие ребята.
Лауренсья
Меня обманут?
Паскуала
Нет, попа!
Лауренсья
Брось! Курочка не так глупа,
Да для него и жестковата.
Клянусь создателем, что мне
Куда милей, моя Паскуала,
Проснувшись рано, ломтик сала
Себе поджарить на огне,
Чтобы вкусней был кренделек,
Который я из печки выну,
И отхлебнуть, в ущерб кувшину,
Тайком от матери глоток;
Куда милей в полдневный час
Смотреть, как мясо и капуста,
С приятным звуком пенясь густо,
Заводят свой веселый пляс;
Иль, если голод слишком рьян
И от работы ломит спину,
Сосватать жирную свинину
И полновесный баклажан;
А вечером, когда прохлада,
Готовя к ужину еду,
Гроздь пощипать в моем саду, –
Господь храни его от града!
Куда милее на ночь съесть
Салат на постном масле с перцем
И лечь в постель с покойным сердцем,
Молитву Господу прочесть,
Чтоб Он не ввел во искушенье,
Чем слушать этих подлецов
И трескотню фальшивых слов
Про их любовь и их томленье.
Они лишь об одном пекутся:
Измучить нас и обмануть,
Чтоб с удовольствием уснуть
И с отвращением проснуться.
Паскуала
Увы, обычай их таков.
Когда они разлюбят нас,
Они становятся тотчас
Неблагодарней воробьев.
Когда промерзнут все пути
И на полях исчезнет пища,
К нам воробьи летят в жилища
И говорят: «Впусти, впусти!»
И крошки хлеба поедают
И на столе и под столом.
Но чуть повеяло теплом
И нивы снова зацветают,
Любовь и дружба – позади,
И мы спасиба не услышим;
Плутишки прыгают по крышам
И говорят: «Уйди, уйди!»
Вот точно так же и мужчины:
Пока у них до нас нужда,
Мы – их душа, мы – их звезда,
Их жизнь, их свет, их луч единый.
Зато как только пыл угас,
«Впусти» становится «уйди»,
И тут таких словечек жди,
Что трудно и понять подчас.
Лауренсья
Не верь ни одному, Паскуала.
Паскуала
Все до единого плуты.
Явление второе
Те же, Менго, Баррильдо и Фрондосо.
Фрондосо
Такого спорщика, как ты,
Баррильдо, в мире не бывало.
Баррильдо
Да вот кто разрешит наш спор!
К ним обратиться можно смело.
Менго
Но перед рассмотреньем дела
Мы заключаем уговор,
Что, если выиграю я,
Заклад, условленный сейчас,
Придется с каждого из вас.
Баррильдо
Вполне согласен. А твоя
Какая ставка?
Менго
Я поставлю
Мою скрипицу. Ей цена
Не меньше, чем амбар зерна,
И то, когда я цену сбавлю.
Баррильдо
Отлично, обратимся к ним.
Фрондосо
Приветствую прелестных дам.
Лауренсья
К лицу ли этот титул нам?
Фрондосо
Так принято. Мы говорим
Не бакалавр, а лисенсьят;
Мы скажем про слепца – кривой,
Про одноглазого – косой,
А про хромого – грузноват.
