– А… – начал было говорить Готье, но осекся и сильно задумался.

Все присутствующие были несколько обескуражены и в то же время вдохновлены словами генерального секретаря. Такой интерес к истории… Странный…

– Кроме того, нам нужно заняться вопросами восстановления старинного инженерно-технического наследия, – продолжал меж тем Фрунзе. – Например, сделать реплику первого отечественного броненосца – «Петра Великого». И ряда других старинных кораблей. Для того чтобы превратить их в своего рода мини-парки исторического толка и водить туда молодежь. Корабли в этом плане очень показательны, но не обязательны. Главное – дать возможность мальчишкам пощупать историю.

– Парусные корабли вы тоже хотите восстанавливать? – поинтересовался Жерве. – По ним ведь мало материалов. Нередко не чертежи, а эскизы самого общего характера.

– Мало. Но надо. Если раскопаете материалы, то и «Орел» Алексея Михайловича построим. А так, скорее всего, со знаковых кораблей эпохи Петра начнем. Полтава, Ингерманланд и так далее. Ну или с драккаров викингов и древнерусских ладей. И так до Русско-японской войны. «Аврору» вот надо будет привести в порядок, чтобы люди могли ее осмотреть, представляя устройство. К механизмам спуститься и так далее. Возможно, что-то из эскадренных броненосцев сделаем. Посмотрим. Это на самом деле не так дорого. Но крайне важно. Потому что одного посещения броненосца в юности может хватить, чтобы парень увлекся флотом и связал свою жизнь с ним. И не только с флотом.

Так и болтали.

Долго.

Часа три или даже больше, из-за чего разошлись только утром. Но никто не роптал. Более того – если поначалу историки были больше «пришибленные мешком», то есть скорее озадачены, чем вдохновлены, то потом глазки загорелись, и пошло величайшее оживление. Они, наконец, поняли, ЧТО им предложил генеральный секретарь. Так что по номерам отелей они расходились натурально всклокоченные. И не по своим номерам, а собираясь дальше это обсуждать. Под впечатлением. Ведь Фрунзе потребовал от них составить план мероприятий для оценки порядка финансирования и выделения смежных специалистов на ближайшие пять, десять и пятнадцать лет.

– Не понимаю, зачем сейчас все это? – спросила супруга, когда Фрунзе пришел домой. – Страна воюет. А тут – история… Вот уж нелепица. Разве она на что-то влияет? Это же дела давно минувших дней.

– Эта война пройдет. Рано или поздно. И я тешу себя надежной, что наши враги обломают о нас зубы. И тогда, поняв, что силой нас не взять, сменят тактику.

– Ударят по прошлому? – с сарказмом спросила она.

– Среди прочего. Народ, который не знает своего прошлого, не узнает и своего будущего. Потому как можно будет ему втирать любую дичь, удобную для разрушения внутреннего единства. Например, через концепцию так называемого мнимого золотого века. И тогда у нас пойдут великие племена, что выкопали, допустим, Черное море в незапамятные времена. Или того хуже. История – это наш тыл. Идеологический тыл. А чтобы победить в долгой борьбе, тылы – это то, куда наносятся приоритетные удары.

– Не понимаю, – покачала она головой. – Как можно атаковать прошлое? Оно же уже прошло.

– Прошлое – это наше воспоминания о нем. И если их нет, то их всегда можно выдумать. И если на академическом уровне не заниматься популяризацией правильной, целостной и непротиворечивой картинки прошлого, то я уверен – наши враги станут поддерживать всяких фальсификаторов и фантазеров. И чем более дикие идеи те начнут транслировать, тем лучше, из-за чего мы окажется завалены бредовыми мифами и легендами. А они, в свою очередь, смогут стать идеологическим фундаментом для чего угодно. В том числе и экстремизма.