– Хотите, чтобы нас разорвал он? Или думаете, что мы не потеряем лицо сильнее, если мы полезем в берлогу к медведю и он нас там задерет или того хуже?

– Риск, конечно, есть… – кивнул холеный мужчина. – Но если мы не вернем должок, то нам конец. Из региональных отделений МИ-6 доносят ужасные новости. Например, в Индии начались бурления. Причем неясно, кто именно воду мутит. Да и Франция. Мы что, зря дали ей возможность так усилиться? Она же нас и растерзает, если ее не обломать о русских. Нет. Нам нужно действовать. И демонстративно наказать этого охамевшего варвара. На кого он руку поднял?! Скотина!

– Поменьше эмоций, – мрачно произнес мужчина с серьезным лицом, который за беседой наблюдал, не вмешиваясь.

– Но как?

– Выпейте воды. Сядьте. В конце концов, такое поведение не подобает вашему статусу. Сир. Что же до войны, то я соглашусь. Если мы не накажем обидчика, показав всему миру, что будет с тем, кто покусится на «Священный град на холме», то нас сожрут. Уже целая толпа шакалов скалится и ждет, чем все обернется.

Все помолчали, обдумывая ситуацию.

Спускать такое оскорбление и создавать прецедент крайне не хотелось. Даже один раз. Даже в столь рисковой ситуации. Так что утром Латвия выкатила Москве ультиматум, обвинив ее во всех смертных грехах. Потребовав выдать ей всех виновных в нападении на заставу. А также графа Игнатьева, нанесшего оскорбление послу. Ну и само собой, выплатить огромную компенсацию как семьям погибших, так и государству. Более того, Латвия потребовала, чтобы на каждой советской заставе вдоль границы находился полномочный представитель их страны. Литва, Эстония и Финляндия тотчас же присоединились. А Лига Наций выступила с осуждением Союза, который-де вел себя как хулиган. И призвал Советский Союз, который не состоял в этой организации, не только выполнить все «справедливые» требования Латвии, но и принести свои извинения.

Одна беда – газетная кампания заглохла, так и не начавшись.

Так получилось, что в среде журналистов уже знали: все, кто писал откровенные гадости и лживые поклепы во время Советско-польской войны, мертвы. Все. Вообще. Поголовно. По разным причинам. Но если верить воплям одного французского следователя, которого упекли в дурдом, то это дело рук Фрунзе.

А значит, что?

Правильно.

Очередные заказы на поливание помоями Союза журналисты брали неохотно. А если их вынуждали, то старались быть максимально нейтральными и непредвзятыми, из-за чего мощной истерики не получилось. И редакторы не бились за эту «высотку», так как тоже прекрасно знали, что к чему. И внезапно захлебнуться в луже по пути домой не хотели…

1931, май, 29. Вашингтон

– Мистер Скрябин[4], – произнес Герберт Гувер, встречая у порога своего кабинета особо уполномоченного посла в США от Советского Союза. – Рад вас видеть. Как вы добрались?

– Быстро и с комфортом, – произнес тот, пожимая протянутую руку. – Дирижабли крайне комфортны. Не трясет, не качает, можно разместиться с удобством, и почти так же быстро, как на самолете. Перелет ведь без промежуточных посадок.

– Славно! Прошу, – сделал Гувер приглашающий жест, дабы гость проходил в помещение.

Зашли.

Разместились.

Заказали кофе.

– Я слышал, что у Советского Союза появились проблемы, – осторожно начал Герберт Гувер. – Сможет ли он выполнять свои обязательства?

– Вы о той заварушке, что намечается в Прибалтике и Финляндии?

– Да, но не только…

– Погодите, – перебил его Скрябин. – Вы, видимо, не в курсе.

– В курсе чего?

– Осенью 1928 года Михаил Васильевич договорился с представителями Великобритании и Франции о том, что Прибалтика и Финляндия войдут в состав Советского Союза. И вся эта возня – просто небольшое цирковое представление для сторонних наблюдателей. Но это, само собой, между нами. Предавать огласке это не нужно.