Объяснили ему, а он гневится.
– В армии всё в приказном порядке делается!
Думаю: и зачем сказал о своём образовании? Теперь отправят в училище, и родителей увижу нескоро.
От приказа до приказа
Шёл набор в лётную школу; послали на медкомиссию. Признали годным. На учёбу уезжал 20 июня 1941 года. Только заселился на новом месте, началась война. Приходит приказ наркома Семёна Тимошенко: лётную школу расформировать, личный состав передать в 1-ю Московскую пролетарско-гвардейскую дивизию. Стали ждать, когда нас отправят на фронт. Но тут главнокомандующим стал Сталин, и приказ Тимошенко был отменён.
Что ж, будем учиться. Все эшелоны идут на фронт, а мы – в тыл. Остановились на аэродроме города Павлово-на-Оке и приступили к изучению лётной науки. Приезжает военная комиссия.
– По всей линии фронта нынче тяжко, особенно под Москвой, – говорит военный чиновник. – Берём добровольцев на защиту Первопрестольной. Вот ты, хлопец, поедешь? – обратился он ко мне. – Или учиться будешь? Командир из тебя неплохой выйдет!
– Да какая тут учёба?! Вперёд, за столицу Родины!
Огонь, батарея!
С апреля 1942 года до конца войны был наводчиком и командиром 120-миллиметрового орудия на Центральном и 2-м Прибалтийском фронтах. Много было боевых товарищей. Один из них – писатель Михаил Калинин, который вёл дневник с заметками о памятных сражениях. «Перепиши, – говорит, – его да издай затем книгу на своём языке. Интересно же!». А я не знал, останемся ли мы живы, и не понимал, зачем вести дневник.
Как-то во время артподготовки Михаил Иванович не заметил, что мина не вылетела, и опустил в миномёт вторую. Взорвалось орудие, три человека погибло. Я стоял всего в пяти метрах! Но меня не только не задело – я даже и не понял ничего, такой был шум.
В тот же день в другом полку беда приключилась. Подняли ночью солдат по тревоге: к бою! Те дали залп – и снова в постель. Но случилась осечка: в одном миномёте остался снаряд. Ночью возиться неудобно, решили утром вытащить. Только задремали, снова подъём. Солдаты сонные, об осечке позабыли и опустили в орудие ещё один снаряд. И опять взрыв, и снова жертвы. Всякое случалось на войне.
Фокусники
В артиллерийском деле свои правила. Поступит команда о стрельбе, сначала нужно высчитать углы на местности при помощи специального компаса – буссоля, а уж затем прицел ставить. А я буссолью не пользовался, делал свой расчёт. Только команда – у меня орудие готово. И всегда точно целился!
А со мной фокусник один служил – Валентин Левенков, умевший проделывать ловкие трюки с горохом. Возьмёт горошину в ладонь, а затем изо рта её достанет.
– Как ты быстро орудие наводишь! – удивлялся он. – Научи меня своему фокусу!
– Давай. Но сперва ты научи меня своему. А то, не ровен час, обманешь!
Отказался он раскрывать свои тайны, ну и я не стал. Хотя секретов никаких не таил. Действовал по наитию.
На подступах к передовой
Как-то получил задание от комбата: отвести солдат на передовую. А где она, руководство не объяснило. По пути, говорят, штаб полка будет, там уточнишь. А на дворе ночь, мороз, вьюга… С трудом добрались до штаба. Я захожу, сидит начальник – суровый-суровый. Начал докладывать, а он перебивает: «Дали вам задание, вот и выполняйте! Иначе сами знаете, что будет». Прогнал меня и не сказал координаты. Как же быть? На улицу вышел, а солдаты уж замёрзли. Надо двигаться. Слышу, кто-то идёт. «С передовой? – спрашиваем. – Как туда добраться?». «Меж тех кустарников тропинка пролегает, по ней выйдете», – сказали служивые.
Не видно ни зги, идём буквально на ощупь. Вдруг немцы запустили осветительную ракету. «Ложись!» – закричал я. Бросились на землю, вроде все целы. Не заметили нас. Выждали, пока стемнеет, двинулись дальше. Перевели дух, тут пули как засвистят! Стреляют по нам немцы трассирующими. Скомандовал двигаться в шахматном порядке. Если и заденет, то не всех.