Переправиться через реку мы не могли: всю ночь лил дождь, и вода сорвала мост. Мы вернулись в свой блиндаж. Часов в 9 замечательно позавтракали. Перед уходом на ИТК я вечером напек пышек из муки, которую нам выдали вместо хлеба, а вечером мы достали голову от убитой бомбой коровы. Одна из женщин сварила нам хороший суп.
Ушли на ИТК в 12 часов дня, когда навели мост и немного спала вода. Идти было очень тяжело – невозможная грязь. По дороге полусъеденные ялдашами77 павшие лошади. Там и сям попадались мертвецы. 1 русский – это все без вести пропавшие.
В ИТК пришли в 5 часов вечера. К этому времени погода резко изменилась. Стало морозить. Пошел снег, и к утру снова наступила зима. Ночевать пришлось в ужасных условиях. В хате, рассчитанной на 3–5 человек, помещалось не меньше 80 человек. Я всю ночь не спал и провел стоя. Набрался вшей.
Вечером все, вместе с капитаном пели казацкие песни и очень хорошие. Сегодня меня назначили писарем эскадрона, и я провел день за работой, хотя работать было негде.
Плохо с хлебом. Его нет. Едим суп без хлеба.
На прощанье в Крепостной я заходил к Анне Ивановне Олех. Она сказала, что приходил Подольский и с ним еще 4 человека. Пошли в тыл.
Возможно, сегодня по радио сообщили, что освободили Воронеж, Нижний и Средний Дон и что наши войска уже под Ростовом.
Наступил вечер. Спать опять негде.
30 января 1943 г.
Вчера вечером и сегодня в 3 часа утра наша часть отправилась в станицу Ставропольскую, ближе к фронту. Часть 2‑го эскадрона, и в том числе я, как писарь, оставлены в ИТК. Не знаю, хуже ли это или лучше. В связи с отъездом мне приказано было не спать и разбудить начальника к 3 часам. В страшной тесноте, полусидя, полустоя, при слабом свете коптилки читал «Белый клык» Дж. Лондона. Я давно думал, вспоминая произведения Лондона, что гитлеровская теория всесильной личности во многом взята от Лондона78, а теперь, перечитывая «Белый клык», в этом убедился. Выживает только сильный, сильный уничтожает слабого, свое господство он устанавливает путем уничтожения подчиненных, война – это закон жизни, врага надо деморализовать и подавить всеми средствами – это закон зверей Лондона, это мораль гитлеровцев.
Сегодня чувствовал себя относительно свободно, приводил в порядок дела эскадрона, а вечером с двумя лейтенантами ходил на прогулку. Последние дни болею гриппом и желудком. Питание скверное. Вчера, например, – и на завтрак, и на обед была обыкновенная пшеница, сваренная в недосоленной воде без жиров и мяса.
Я свой желудок вчера лечил уже испытанным лекарством – отваром дубовой коры. Завтра вновь придется прибегнуть к этому средству.
Вообще сегодня чувствовал себя хорошо и отдыхал. Поместился у тех же старичков, у которых ночевал при первом походе на ИТК (специалисты по выделке кавалерийских седел Аралов Дмитрий Степанович и Матрена Семеновна).
Меня беспокоит, что у меня нет чистого белья. Матрена Семеновна больна и стирать не хочет. Кстати, в тембре ее голоса есть какие-то нотки, как у Т. А., и такая же манера говорить протяжно. Наверное, в старости так будет говорить Тамара.
Сегодня я более свободен, чем когда-либо, начиная с 19 ноября. Но это, очевидно, день-два, а потом пешком из гор километров на 50–70.
Заняты Горячий Ключ, Кропоткино, Новый Оскол. У нас – Георгиевская и другие. Уже километров 25–30 от Краснодара.
В районе Крепостной все так же плохо. Ламбина, Безымянная, Смоленская у немцев.
31 января. Утро
Я давно собираюсь написать несколько строк о «ялдашах». Их много в этой армии. Вид «ялдаша» ужасен. Он, очевидно, с начала войны не мылся. Шинель, одежда, обувь у него сожжены, т. к. он вечно лезет в костер. Винтовки редко у кого из них. Лица измучены. Идет «ялдаш», еле движется и, как рыба на песке, глотает раскрытым ртом воздух. Он отбивается от своей части и бродит голодным. У него 7 раз «курсак