Оратор отвлекся, так как в это время в дверях появился постовой.

– Сэр, мое время прошло, я отдежурил. Пора заступать Баскету.

– Ничего, постой еще, не переработаешься!

На шум вышел сам Баскет, из дверей соседней комнатки. Уже не молодой, лет сорока, он представлял из себя обычную натуру полноватых слуг.

– Спасибо, сэр, я уж вполне отдохнул.

Сказав так, он вышел вместе с пришедшим жаловаться.

– Смотри-ка, по-нашему говорит, где-то я его видел, если мне память не изменяет.

– Так это ж Баскет. Баскет! Ты разве забыл он один из моих управляющих. Молодчина. С деньгами ко мне перебег.

– Как?! Взял деньги и сбежал на вашу сторону?!

И они долго смеялись по этому поводу.

– Значит на него во всем можно положиться, я так понимаю?

– Как на себя самого. Знаешь что, давай-ка еще по рюмочке проглотим, за Баскета. Чертовский малый.

– Давай, – оживленно согласился Капече Ковалоччо и на Марсалу, хотя вначале ее похаивал.

За столом они просидели допоздна, пока не наговорились вдосталь и не осушили множество бутылок, числом около пяти или шести валявшихся вразброс по столу и под столом. Напилися здорово и когда алкоголь начал давать о себе знать, два собутыльника превратились сначала в двух чертей, а затем в два бревна. И эти два бревна впоследствии были растащены по диванам и уложены пришедшим Баскетом.

Наутро он же разбудил вставшего как ни в чем ни бывало графа д’Олона, прежде всего офицера, свеженьким отправившийся по служебным делам, в отличие от гостя, убитого пьяным сном, всегда кончающимся тяжелым вставанием.

Графу д’Олону был назначен прием у лорда Уилтона и сейчас он быстрым шагом направлялся к портовому замку, на ветру теряя остатки прежнего хмеля. День с самого утра выдался непривычно хмурым, пасмурным. С моря доносились порывы холодного ветра с прелыми морскими запахами, которые д’Олону не нравились и он предпочел поскорее дойти до ближайшего административного корпуса портового замка, войдя в спокойный своей тишиной и безмолвием ставший по-английски холл, и поднявшись по лестнице на верхние этажи. Ни в дверях у входа с улицы, ни в дверях у рабочего кабинета лорда Уилтона, его не задержали /хотя сидело трое человек, дожидавшихся приема/, и граф беспрепятственно зашел к занятому своими делами хозяину кабинета.

– Здравствуйте. Мистер губернатор!

– Вы ошибаетесь, сэр… Я еще не губернатор, а только исполняю обязанности. И посему прошу так меня не величать. Мистэр?…

– Граф д’Олон

– Да, мистэр д’Олон. Собственно по какому поводу вы ко мне пожаловали?

– Уж конечно не льстить. Мне нужно узнать сидит ли у вас в тюрьме мистер…

– Мистэр?! – удивился не поднимая глаз от стола лорд Уилтон.

– Да, шевалье Франсуа. Де…/граф запамятовал/.

– Д’Обюссон. Сидит такой и я с ним давно и хорошо знаком. Позвольте полюбопытствовать… зачем он вам понадобился?

Д«Олон сначала не знал, что и ответить. Сказал о карточном долге, который ему необходимо возместить. Ответ показался ему самому более чем убедительный, все-таки долг чести.

– Очень похвально. Граф, что вы такой честный. Но в таком случае удовлетворите и мое должностное любопытство… Откуда вам стало известно, что шевалье д’Обюссон может быть среди пленных?

Сей коварный вопрос нисколько не обескуражил, так как графу неожиданно дошло, что Франсуа жив, и он возрадовался мысли, что увидит его и очень скоро. Растерянности места не нашлось, после чего обычно у людей такого склада возникают долгие затруднения, каких не возникло и ответ был чисто машинальный. Был приплетен тавернщик и долго и нехотя объяснялось, из-за чего все вышло; настолько долго и с такой убедительностью, что лорду Уилтону, слегка уязвленному в своем любопытстве, пришлось унимать пустившегося в разъяснения ответчика.