Гийоме беспощадно стегал своего коня, гнал так, что казалось быстрее уже невозможно и по прошествии определенного времени оказался от синего фиакра намного дальше, чем кто-либо другой. Черное породистое животное делало несоизмеримо большие скачки сначала то ли по покосу, то ли просто по бросовой земле, постепенно зарастающей мелким кустарником, а у рощи молодыми деревцами.

Минув и ее выскочил сначала на дорогу, ведущую в селение, но потом свернул на другую, идущую в обход, меж полей пшеницы.

Поднимая за собой столбы пыли скоро оставил деревню далеко позади по левую сторону, а через некоторое время, снова встретился с развилкой дорог, и снова выбрал правую, а не другую, идущую на соседние с широкой главной дорогой. Так проехал держа ее в поле зрения, пока деревня совершенно не скрылась позади.

Нервно покусывая губы Гийоме продолжал оглядывать дорогу, глядя то назад, то вперед. Уже встало солнце и начало пригревать. Сдвинув полы шляпы на глаза, чтобы не слепило, снова осмотрелся. Зло рыкнув, пустил коня напрямик к дороге и скоро поднялся на нее с низкой обочины. Придержав коня снова осмотрел ровные просторы. Ни спереди, ни сзади никого, дорога была пуста, но тут присмотревшись заметил какую-то точку. Съехал на обочину теперь уже в крутой овраг вместе со стронутой копытами суглинистой почвой со склона. Съезжая, конь все же смог удержаться на ногах.

Овраг был длинный, с различными разветвлениями, в одном из которых он и оставил своего коня, так чтобы его не было видно с дороги, а сам снова взобрался на обочину.

Сейчас Гийоме по каким-то непонятным приметам признал в коннике своего. Спрятался обратно в овраг, туда, где стоял его конь. Правда тогда ему ничего не было видно, кроме суглинистой стены и поэтому он взобрался на спину коня, встав на седло ногами и придерживаясь шпагой о край. Сейчас можно было видеть всю дорогу и в то же время голова его не была видна над поверхностью, заросшей сохлой хворостовой травой.

С минуту спустя в ездоке можно было признать де Морне, который тоже оглядывался по сторонам. Заметив овраг, тоже спустился по нему, но уже в другом месте, не в том крутом, по которому спускался Гийоме.

Гийоме не знал что делать, только долго прислушивался, но было тихо и спокойно.

Минут через пять проехал кэб, затем почтовый дилижанс, и опять все стихло. Еще через некоторое время Гийоме услышал впереди кашель и сплевывание. Наконец, определив откуда это доносилось, попытался залезть наверх и чуть не свалился от первой неудачной попытки под ноги коню, отчего бы непременно пришлось бы выслушивать его ржание, что было крайне нежелательно.

Сделав клинком в вертикальном склоне выбоины, куда ступил ногой и залез на поверхность, скрываемый травой. Огляделся, долго занимаясь этим занятием, не заметил что с той же самой стороны скачет еще один наездник – Манде. Гийоме тогда неподвижно распластался где лежал в траве, полностью ею скрываемый. Пока с назревшими планами нападения пришлось подождать, если не вообще расстаться.