– О господи! – И куда только подевался спокойный, уравновешенный Том, которого я знала. – Что случилось сегодня?

– Потом объясню, – лаконично отвечает он.

Не иначе как Том сейчас на работе. Интуиция подсказывает мне: все эти статьи про плохую экономическую ситуацию и сокращение штатов в ведущих банках… Вряд ли его фирма настолько глупа, чтобы сначала согласиться на его перевод из Бостона в Лондон, а затем уволить. Правда, я знаю: банки могут быть очень даже глупы, да еще как!

– Надеюсь, тебя не уволили? – спрашиваю я.

– Нет, в отличие от других.

– О господи… – Представляю, какая там атмосфера в зале, где проходят торги. – Моя фирма, похоже, окончательно загнулась, так что в моем лице ты имеешь идеального собутыльника, если тебе хочется залить скверное настроение чем-то покрепче. В семь часов в том же пабе, что и раньше?

– Заметано. – Он секунду молчит, а потом спрашивает: – А что, она и вправду загнулась?

– Ага, – смело отвечаю я. – И спасет ее только чудо.

На том конце линии слышится вздох.

– Как жаль… Мое искреннее тебе сочувствие, Кейт. – Похоже, сочувствие Тома и вправду искреннее. Я мгновенно проникаюсь к нему благодарностью.

– Знаю. Мне тоже жаль. В смысле, твою ситуацию. – Да и мою тоже.

– По крайней мере, один из нас все еще получает свой чек, – грустно шутит он. – Сегодня плачу я. По крайней мере, один раз я точно смогу тебя накормить и напоить.

– Не стану возражать. Увидимся в семь.

Я нажимаю на кнопку отбоя и поднимаю глаза. Передо мной в витрине с купальниками маячит мой собственный призрак, и пока я смотрю на него, улыбка постепенно сползает с его лица. Обещание новой, совершенно иной жизни по-прежнему рядом, достаточно протянуть руку. Но прежде чем я увижусь с Томом в семь, мне нужно сделать кое-какие дела.

Я возвращаюсь к себе в офис.

Я не смотрю ни на финансовую ведомость, ни на пустое кресло Пола. Вместо этого занимаюсь электронной почтой и решительно делаю те звонки, которые должна сделать. Мною движет не столько боевой дух, сколько мрачный фатализм. У нас все еще есть несколько контрактов, и мы должны их выполнить – вовремя и со вкусом. Чтобы никто потом не сказал, что фирма «Ченнинг и Ко» пошла ко дну по причине своего непрофессионализма.

– Вам звонят из фирмы «Хафт и Вейл»! – кричит мне Джулия.

Пару секунд меня так и подмывает сказать ей, чтобы она сама ответила на их звонок. Я давно жду, что Гордон позвонит мне – сказать, что контракт уходит к моим конкурентам. Лишний гвоздь в крышку гроба мне ни к чему. С другой стороны, зачем оттягивать неизбежное?

– Соединяйте, – говорю я Джулии.

В следующее мгновение передо мной гудит телефон. Я в спешном порядке драпирую губы улыбкой.

– Добрый день, Гордон. Как ваши дела?

– Спасибо, хорошо. Вам удобно говорить?

– Абсолютно. Выкладывайте, что у вас. – Выкладывайте. Ну, по большому счету, уволить он меня не может, потому что не нанимал меня, но все равно этот непроизвольный черный юмор меня забавляет. Надо будет потом рассказать Тому. Я уже вижу, как вокруг его глаз собираются веселые лучики морщин.

– Я звоню, чтобы сказать вам, что вчера вечером заседал рабком. – Рабком – это рабочий комитет фирмы «Хафт и Вейл». Какое бы рекрутинговое агентство ни порекомендовал им Гордон, окончательное решение за ними. Хотя в целом это довольно формальная вещь. – Мы решили отдать этот контракт фирме «Ченнинг и Ко». – Мой собеседник делает паузу, но у меня, как назло, отшибло дар речи. – При условии, конечно, что мы придем к соглашению по поводу окончательной документации.

Я выпрямляю спину и обретаю голос:

– Что ж, большое спасибо. – Силюсь изобразить профессиональную невозмутимость, как будто контракты с фирмами вроде «Хафт и Вейл» плывут ко мне в руки каждый день. Одновременно я чувствую, как опухоль тревоги моментально начинает растворяться, словно таблетка соды в воде. Да! Да! Да! – Это приятное для нас известие. Я… я очень рада его слышать. Думаю, вы легко можете себе это представить. Рада и… если честно, удивлена.