Перед ней было огромное дерево. Его крона раскинулась так широко, что распространялась далеко за пределы ее поля зрения. При этом Лиля не могла не заметить, что пределы эти значительно расширились.

От Дерева исходил ясный золотистый свет. Он был пронизан музыкой, и все вокруг – листья, птицы, цветы– двигалось ей в такт. У ветвей кружились полупрозрачные существа. Некоторые из них напоминали тех, чьи образы она уже встречала: ангелы, мифические звери всех цветов и размеров – большие, как горы, и маленькие, как песчинки. Но были здесь и те, кого она не то что никогда не видела, но и вообразить не могла. Змеи с головами леопардов носились по воздуху, как петарды; русалки с большими, узорчатыми крыльями покачивались на ветвях. Вараны с головами гномов деловито шныряли между корнями, полируя их своими ирокезами.

Лиля опустила взгляд и обнаружила, что сидит на огромной ветке. У ее ног цвел пышный белый лотос. От легкого бриза его лепестки затрепетали, и она расслышала: «Привет, милая».

– Привет! Я так рада тебя здесь видеть! Ты – единственное знакомое мне лицо. Все остальные прекрасны, но они такие странные! Скажи, пожалуйста, где я?

– Ты в саду Дерева Света, – прошелестел Лотос. – Добро пожаловать!

– Привет! – раздалось с другой стороны.

Перед ней стояло небольшое деревце, похожее на Грунта из «Стражей Галактики», только вместо головы на его угловатом теле было большое квадратное зеркало.

– Надо же, Лотос с тобой заговорил! – трескучим подростковым голосом сказал Зеркальный Грунт. – Обычно он так занят своими делами, что слова из него не вытянешь, – вдохнул он. – А мне было бы очень интересно с ним поболтать!

– Какими делами? – Лиля снова посмотрела на Лотос. Казалось, никаких дел он не делал. Он просто рос.

– Его работа – вытягивать грязь из нижних миров и превращать ее в белоснежный цветок. Это его способ поддерживать свет Дерева. По сути, работа у нас у всех одна, только специальности разные.

– А ты кто? Какая специальность у тебя?

– Я – репортер! – приосанившись, сообщил Зеркальный Грунт. – Я запечатлеваю дух тех, кто сюда попадает, и показываю отражение Дереву. Для нашего мира такое фото – что-то вроде вашего удостоверения личности. Хочешь, запечатлею тебя? – спросил он, нетерпеливо переминаясь на своих тоненьких ножках.

– Ну, давай…

Грунт приблизился. В его голове-зеркале замелькали, закрутились, засверкали крохотные частицы – и, наконец, сложились в образ. На темном фоне Лиля увидела силуэт девочки. Ее лицо было закрыто руками.

– Уффф. То-то я так устал, обрабатывая твое отражение! Столько тяжести и печали… Как ты вообще здесь оказалась?

– Меня привел Франциск Сананго.

– Сам Дедушка Сананго? – от удивления Зеркальный Грунт присел, и по его голове-экрану побежали какие-то зигзаги. – Ну, ему виднее! В общем, я передам твою фотографию, куда следует. Дерево будет ждать тебя. Ты почувствуешь его зов.

– В смысле – ждать? Я не собираюсь никуда уходить. Уверена, для меня здесь тоже найдется работа!

– Конечно, найдется. Но не сейчас. Ты пришла сюда не сама, а по тропе, которую проложил Дедушка. Это значит, что ты не сможешь долго выдержать вибрацию нашего мира. Чтобы оставаться здесь столько, сколько захочешь, тебе придется самой проложить сюда путь. Твой дух – он указал на изображение, – должен открыть глаза! Ну вот, кажется, все. Прости, мне пора бежать. Желаю удачи!

Он сложил у груди свои ручки-веточки, оттолкнулся и взлетел, скрывшись в листьях золотой кроны.

– Мой дух должен открыть глаза… Значит, они закрыты?

Ответ пришел мгновенно. Перед ней развернулась картина: холодное, темное зимнее утро; она стоит и смотрит в яму, бросая горсть земли на гроб. «Я не хочу жить!», – кричит голос внутри нее.