– А ты… ты будешь со мной в этом путешествии?
– И буду, и нет, – уклончиво протянул он.
«Наверное, он говорит про смерть. Ну и отлично! К чертям такую жизнь!», – подумала Лиля.
– Я готова… – дрогнувшим голосом ответила она. – Что мне надо сделать?
– Для начала расслабься, – хмыкнул Дракон. – Давай-ка мы с тобой выпьем по стопочке! Я наш фирменный ликер из дома прихватил. Мама передала.
3. Путешествие
Жестом фокусника Дракон извлек из футляра хрустальную бутылку. В ней было что-то темно-золотистое.
– Это что, коньяк? Или гречишный мед?
– Гречишный, ага. Гречишный мед наших высот! – весело отозвался Дракон. – Предпочитаю пить его из тонкого фарфора. Неси-ка сюда ваш японский сервиз.
Пока Лиля рыскала по шкафам, в ее голове то и дело вспыхивали вопросы: «Что за послание? Откуда он знает про сервиз? И если он сам такой древний, то, интересно, какова его мама?».
– С мамой скоро познакомишься, – заверил ее Дракон, когда Лиля, наконец, вернулась на террасу, победоносно держа в руках бархатную зеленую коробку. Дракон откупорил бутылку, поднес ее к пасти, что-то нежно туда пробормотал, дунул, свистнул – и принялся неспешно разливать густой напиток по чашечкам.
«А ведь на чашке его портрет! Как будто с него писали. Вот бы Саша это видел!», – изумилась Лиля.
– Предупреждаю, мед наш горьковат. Вкус для тебе непривычный, но, ничего, справишься. Салют! – торжественно рявкнул «Дедушка», приглашая ее чокнуться с ним. Затем он элегантно зачерпнул языком содержимое, и по его чешуе снова побежала радужная рябь.
Лиля сделала маленький глоток. Вкус и правда был странный… слишком странный. Последовав примеру Дракона, она проглотила содержимое залпом.
Около получаса они сидели молча. Уже стемнело, и Лиля наблюдала, как сквозь Дракона просвечивают огоньки кораблей. Застрекотали цикады. Этот стрекот постепенно нарастал, пока не заполнил все пространство, переходя в гул высоковольтных проводов. По ее телу побежал электрический ток. Не прошло и нескольких секунд, как он сковал ее тело настолько, что она не могла даже повернуть головы.
Дракон глубоко вдохнул, что-то тихо пророкотал на выдохе, и запел. Сначала он пел медленно. Его голос был таким высоким, что, казалось, не может исходить из этого большого чешуйчатого тела; потом преобразился в мягкий баритон и зазвучал так, будто успокаивал ее, как ребенка, выманивая наружу ее потаенные чувства, уговаривая их проявиться. Когда Дракон перешел на бас, его песня зазвучала как громкие повелительные заклинания, а затем снова взлетела в фальцет. С каждой секундой Лиля все сильнее чувствовала, как эта песня, словно огненный скальпель, рассекает окутавший ее туман.
Лиля не заметила, как силуэт Дракона исчез, и она оказалась окружена разноцветными огнями, которые сияли все ярче и кружились, складываясь в разные узоры. Она не могла определить, открыты или закрыты ее глаза: несколько раз подняла и опустила веки, но не заметила никакой разницы.
Дракон издал протяжный, высокий звук, и огоньки сложились в Змею, сияющую всеми цветами радуги. Змея вихрем устремилась к Лиле и ворвалась в точку между ее бровей.
«Привет, Мама!», – услышала она голос Дракона.
«Где мама? А, главное, где он сам?». Лиля сфокусировала взгляд и увидела его. Дракон подмигнул ей и тут же устремился вверх, оставив за собой след, подобный хвосту кометы. Песня становилась все громче и настойчивее. Она подхватила Лилю и увлекла ее по этой сияющей тропе.
«Как на американских горках. Только сейчас мне почему-то совсем не страшно», – удивилась она.
Полет прекратился так же внезапно, как и начался.