Наука на этой планете развивалась столь стремительно и достигла таких высот, что в какой-то момент зашла в тупик. Даже самый совершенный разум имеет предел, поэтому наступил кризис, и долгое время не было никаких научных открытий. Прогресс замедлился, и этого нельзя было не заметить. Дромос, который к тому времени уже объявил себя Вождём Фотобиума, понимал, что цивилизация биононтов должна постоянно идти вперёд, так как по-другому не сможет существовать. Должен был произойти немедленный прорыв в науке, и Дромос знал, что для этого надо было сделать.

Сто лет назад была создана система сверхсовершенных компьютеров-биононтов, объединённая в один суперразум, и Дромос назвал это Лигой академиков. Для Лиги был построен огромный дворец, но это было ещё не всё. Необходимо было создать мегаинтеллект, который будет руководить Лигой академиков и анализировать всю поступавшую от неё информацию.

И такой разум был создан. И назвали его Луиза.

***

Луиза шла широким ярко освещённым коридором дворца Лиги академиков, который имел белые рельефные стены, напоминавшие своей формой поверхность пустыни с песчаными дюнами. Белый безжизненный цвет, лившийся сверху и отражавшийся в зеркальном полу, равномерно освещал её безукоризненную фигуру, облачённую в белое короткое облегающее платье без рукавов. Лицо имело идеальные пропорции и было надменно красиво именно той строгой красотой, которая так нравится волевым мужчинам и наоборот отталкивает от себя нерешительных и робких. Натуральный цвет лица говорил о том, что косметика была ей абсолютно не нужна, а под ярким светом было отчётливо видно, что Луиза ею совершенно не пользовалась. На чёрных, как космическая тьма, волосах, уложенных в аккуратную причёску, был одет платиновый обруч с сверкавшим в нём крупным изумрудом – символ главы Лиги академиков. Амулет из белого золота, висевший у неё на шее на такой же золотой цепочке, говорил о том, что Луиза ещё носила титул Верховного Президента науки и промышленности, по своему статусу второго биононта на планете Фотобиум. Он представлял из себя огромный глаз с большим изумрудом вместо зрачка. На ногах Луизы были одеты высокие белые кожаные сапожки с пряжками из чёрного золота, и стук высоких каблуков, отдаваясь эхом, гулко звучал в пустом коридоре. Она миновала несколько поворотов, и коридор закончился широкими автоматическими дверями из голубого непрозрачного стекла.

Два охранника Дворца Лиги академиков, одетые в белые кожаные безрукавки, стоящие по бокам дверей, были вооружены древними мечами и имели неправдоподобно огромные мышцы. Это были боевые биононты, биоготроны, как их ещё называли. Они поклонились, когда Верховный Президент науки прошла в открывшиеся перед ней двери, после чего Луиза оказалась в большом хорошо освещённом зале собраний Лиги с высоким изогнутым потолком и блестящим чёрным полом. Стены, как и потолок, были небесно-голубого цвета и такими же кривыми, как застывшая в неподвижности поверхность океана. Эта странная архитектура объяснялась тем, что на Фотобиуме не терпели прямых линий. Считалось, что вид правильных геометрических фигур губит фантазию и, как следствие этого, негативно влияет на творчество. Если бы было возможно, то и полы сделали бы кривыми, но тогда по ним было бы неудобно ходить.

Зал собраний был пуст. Не было никакой мебели, поскольку все академики во время собраний по традиции стояли. Луиза медленно прошла на середину, и эхо её шагов гулко звучало в огромном пустом помещении. Она сложила на груди руки и замерла, но ждала всего секунд пять.