– Иди… Ей нужна именно ты…

В спальне Марем приглушенный свет. Об окна бьется дождь. Стойкий запах валерьянки напоминал медицинский кабинет в интернате. Девушка присела рядом на край кровати, где лежала женщина, и попросила ее руку.

– Оставь девочка. Это уже ничего не изменит…

– Вы себя плохо чувствуете?

Она грустно взглянула на Зелиху.

– Тебе нужны мои проблемы, дитя? – улыбнулась она.

– Ну не знаю… Приехала ваша внучка…

– Боль она моя… Головная и сердечная… Хотя о чем я… У меня душа болит… А моя внучка на всё отвечает: душу лечит только Всевышний, и если она болит, значит, у тебя с проблемы в отношениях с Ним… Ты ничего мне не хочешь рассказать, девочка?

Зелиха задумалась.

– Ну разве что ваши снохи не рады приезду Розы, если я не ошибаюсь.

– Злились, да?

– Очень… – улыбнулась Зелиха.

– Не пойму, что им сделала эта несчастная… Я смотрю за ними лучше, чем смотрела за своей покойной дочерью… – задумалась женщина. – После обеда, девочка, мы с тобой уедем, но не с Идрисом. Поможешь мне дойти, я сегодня как никогда слаба… – Марем опустила голову на подушку и, отвернувшись, закрыла глаза.

Зелиха тихо вышла из комнаты, по пути разглядев все фото на туалетном столике.

– Что там? – поинтересовалась Шахло, с нетерпением ждавшая возвращение девушки на кухню.

– Уснула…

– Сказала что-нибудь?

– Только что очень устала, и да, мне кажется, она заболела. В ее комнате пахло лекарствами.

– Пусть Аллах ей поможет… Слушай, Зелиха, ты мне ничего о себе не рассказала. Я-то толком и не знаю, кто ты, хотя мы уже и живем в одном доме.

– Я тебя понимаю, Шахло. – Зелиха запихивала полотенца в стиральную машину. – Ведь и я понятия не имею кто ты, хотя мне кажется, ты хороший человек.

– Надеюсь. А что ты хочешь знать?

– А что обо мне тебе интересно?

– Ну, откуда ты, семья?

– Я выросла в детском доме, я не знаю, кто я и откуда. Живу с душевнобольной мамой и сестрой, по выходным убираюсь, готовлю им еду, таскаю зарплату, где только смогу найти копейку. Так и живем.

– Прости… – Шахло остановила работу. – Это, наверное, прозвучало грубо с моей стороны… Я не хотела тебя обидеть.

– А с чего ты взяла, что ты меня обидела? Я еще понимаю, извинись ты после того, как приревновала меня к хозяйке дома или к водителю, а сейчас и вправду нет причин.

– Вовсе нет! – растерялась Шахло. – Я работаю тут давно и впервые услышала такую просьбу, вот и удивилась!

– Померить давление? – улыбнулась Зелиха. – Твоя очередь, рассказывай.

– Я приехала к дяде, который жил здесь и работал коневодом, – попыталась Шахло сделать голос веселее. – Моей семье очень нужны были деньги. Сначала ходила по домам мыла посуду, потом дядя привел меня сюда помогать на похоронах. Тетя Марем прогнала свою помощницу и предложила мне эту работу. Конечно же, я согласилась. Дядя после того, как продали всех лошадей, уехал, а я решила остаться, хотя родители звали меня домой, чтобы выдать замуж за богатого вдовца… Узнав о моей проблеме, тетя Марем подняла мне зарплату, так что мне разрешили работать дальше. Поэтому я очень преданна ей.

– Почему нельзя работать рядом со своей семьей?

– Там незамужней девушке сложно найти работу либо за нее платят очень маленькие деньги. Мы больше склонны создавать семью и заботиться о детях и муже.

– Ну так и здесь так же. Снохи тети Марем разве работают?

– Нет, но они берут большие деньги каждый месяц. Зачем им работать? – Шахло подошла поближе. – На них повесили столько недвижимости, что те только и успевают брать деньги за аренду.

– Хоть кому-то же должно везти в этой жизни, – заправляя утюг водой, уныло сказала Зелиха.