***

Почему мы любим домашних животных? Сначала вспомним о причине, по которой люди любят людей, а животные, одного вида – друг друга. Можно сказать, что действует закон благополучия вида. Внутри вида должно быть какое-то взаимодействие – чтобы он, вид, выживал. Тут всё понятно, никаких вопросов.

При этом вид говорит отдельному существу: "Знаешь, мне твои интересы эгоистичные как-то по барабану. Будешь делать то, что я скажу".

Я всё время привожу один и тот же пример. Львица вытаскивает своих львят из тлеющего буша. Инстинкт самосохранения твердит ей: беги! – но она возвращается и возвращается. Покуда не перетащит всех. А потом отдыхает и лижет обожжённую лапу. И, оглядывая спасённых малышей, думает о том, как же хорошо, что она послушалась голоса Вида, а не собственного эгоизма. Ну, хорошо, не думает, а чувствует.

Что-то подобное может происходить и в присутствии программ структурирования следующего уровня, планетарного, допустим. Эти программы отодвигают интересы вида – если вступают с ними в противоречие.

Конечно, вначале нужно предположить наличие более крупного множества существ, нежели вид, и для него декларировать наличие новых, более мощных по силе воздействия законов единения, поддержания целостности.

Смотри: примеры, когда самка леопарда или другого хищного зверя склоняется над детёнышем антилопы – и начинает его защищать (полно такого контента в ютубе), должны иметь объяснение. Не может же у хищниц вдруг наступать помрачение ума. Не исключено, такое помрачение как раз – когда они детёныша антилопы на части рвут. А когда не рвут – тогда просветление.

Нам бы хотелось так думать, точно? А почему нам бы хотелось так думать?

На все эти вопросы один ответ.

Нет никаких хищников и травоядных. Нет никаких людей и животных. НИЧТО НЕ СУЩЕСТВУЕТ САМО ПО СЕБЕ.

Тезис весьма непривычный. Мы знаем: "сущность", она же "представление о том, что такое…", она же структура, есть оборотная сторона подсказки, воздействия извне. Так устроен мир, но до сих пор это не учитывали – отсутствовал механизм подсказки, внешнего управления. Гениальность и в то же время неудобство для современной науки теории Смолянинова состоит в том, что он такой механизм дал, хотя бы в общих чертах. И все термины, понятия, образы, столь дорогие сердцу адептов современного естествознания, моментально стали относительными. Само представление о существовании чего-либо стало относительным!

Мы упомянули человека, которому хотелось бы думать, что рай – это где лев с телёнком мирно уживаются. То есть – в том числе и это. Ну, я так думаю. Не знаю, как ты, я не могу спокойно смотреть на охоту хищников. Особенно, когда крокодил вцепился, допустим, в буйвола: тот сопротивляется, ревёт, а двухметровая зелёная гадина его уволакивает на дно.

Желание защитить жертву не вполне моё. Это воля более высокого Начала, которое нас объединяет. В нём нет отдельно львицы и антилопы. Нет отдельно меня и львицы. И даже крокодила, если поднапрячься, тоже можно в Единство затащить. К примеру, когда сумочка из крокодиловой кожи встречается. По голове бы стукнуть этой сумочкой – её владельца. Она чья-то мама была. Они о детёнышах заботятся, знаешь как. А вы – сумочку из неё.

Две концепции – о наличии Инстинктов пока нам неизвестных (по сравнению с видом) множеств живых существ, и – об относительности существования – становятся двумя сторонами одной идеи. Применительно к человеку она означает, что мы являемся частью глобального целого не по прихоти "коллективного бессознательного", но по законам возникновения структур.