И это несмотря на то, что мы никогда не встретимся с Вами в реальной жизни. Земной Интернет даёт фантастические возможности Контакта – сообщаю Вам, что он уже идёт полным ходом. Мне известны несколько десятков случаев присутствия в вашей ноосфере существ самого разного рода: и энрофных, с других звёздных систем, и Небесных. Есть ли аккаунты у ангелов? – поищите, возможно, Вы обнаружите. Как ни удивительно, на Стихире я нашёл очевидный аккаунт Иносущества, но спрашивать его об этом прямо бесполезно, не так ли…

Не могу скрыть от Вас: возможна и другая точка зрения на всё происходящее между нами. Дескать, моё превращение – ментальное – в существо с другой планеты является закономерным итогом несчастной любви, и некоторое количество медикаментов, выписанных грамотным специалистом, может сыграть тут благотворную роль… Но, разумеется, этот примитивный и надуманный взгляд не может устроить нас с вами, творцов, провидящих суть вещей.

***

Она может петь, она может ждать, она может верить во что-то вне. А я всё равно отдаю ей дань – как самой правдивой из всех – весне. Она может спорить о чепухе моим прилетевшим ветрам назло. Но есть у меня для неё букет, с которым на редкость мне повезло.

Его всё равно не держать в стекле, ему всё равно лепестками жить. Такие букеты стоят сто лет. Они распускаются точно жизнь. И только его аромат вдохнёшь и вспомнишь: на свете есть ад и рай. На свете есть правда сильней, чем ложь, да только судьба ей болеть от ран.

А мне объяснять ей своё родство, которое – стоит ли объяснять… Из дома – из страсти – я выйду вон, чтоб в миге последнем придти опять. Она не узнает меня во тьме, она не приходит из никогда. И как бы я ни был силён и смел, наутро отнимет её звезда.

Мне в светлом луче суждено узреть тот образ, что сердце хранит моё. И я лишь тогда побеждаю смерть, когда мне доступно простить её.

***

Здравствуй. Ты мне снишься – уже третий раз за последние три недели. Ты же знаешь, я не пропускаю такие сигналы. Я не имею права этого делать. Иначе всё бессмысленно. Вся моя теория. Я хочу сказать: тот, кто придерживается подобных взглядов, должен им соответствовать.

Это очень щемящие сны. Ты, видимо, скажешь, что не при чём – со своей сумасшедшей гордыней – но я в это не верю, извини. Это сигналы от какого-то источника, и он живёт глубоко в твоей душе. Я снова вижу твоё лицо и Тот Самый Взгляд, он заставляет сжиматься моё сердце, настолько отчётливо в нём выражен призыв: "Вы, конечно, не обязаны мне помогать, но я осталась без помощи", – что-то в этом духе; мне всё равно не удастся передать адекватно. Впрочем – чтобы потешить твоё самолюбие – я не исключаю, что это всего лишь приём: виртуозный и сокрушительный – воздействие на мужчин. Ответного приёма против него не существует.

***

Ну что, увидимся на Небе? В 6 вечера – всех после войн?… Что горевать нам, в самом деле, с такою светлой головой. Все бесталанные событья оставим долу на Земле. Уж если после жизни быти – ей до конца переболеть.

За продолжением историй, недорассказанных судьбой, шагнём за грань людского моря в край невозможно голубой. Его минуя – влёт – границу – под слёзы дщерей и подруг, нам стоит перевоплотиться в слиянье лун, в слиянье рук.

Чем безупречнее начало, тем меньше видимость потерь. Давай друг друга повстречаем, войдя в распахнутую дверь. От всяческой недужной скверны в родных и прочих городах я так тоскую беспримерно, что дело дрянь, а, может, швах.

Там, где мы будем в час свиданья, мы всё напрасное сотрём. И лето счастья в Лету канет, оставив нам двоим свой дом.