Дойдя до поворота, который выводил к пригорку, зиявшему гранитной шапкой, вылезавшей из-под грунта, Тимур не стал звать толстяка. Он, в общем-то, был ему почти без надобности. Только если дикие животные неожиданно выпрыгнут, литеха мог бы прикрыть его своими мощными телесами, пока Тимур дал бы по тапкам. Вступать в сопротивления, результат которых был труднопредсказуем, молодой следователь не любил. Только трезвый расчет и предсказуемость. Для остальных мероприятий найдутся свои герои.

Остановившись на пригорке, Тимур осмотрелся. Впереди дорога уходила под горку в лес, который огромной, темной стеной возвышался многометровыми елями и березами над дачами и уходил дальше на северо-запад, к Сайменскому каналу. У кромки зарослей был огорожен заброшенный участок, поросший множественной растительностью. Где-то среди листвы виднелись старые, прогнившие постройки. Чуть левее лежала основная граница дач, которую формировало три деревянных дома с банями. Напротив заброшенного участка почти на камне стоял одинокий участок, с двумя домами. Обнесенный новым забором, он был хорошо ухожен – искусственные, ровные грядки, парники, несколько клумб, мощенные дорожки.

– Парень стоял чуть выше, уже у самого леса, когда начал стрелять во все стороны, – проговорил из-за спины Тимура конвойный.

– Во все стороны? – хмуро пробурчал следователь и направился к ближайшим деревьям самой кромки леса.

Взял лупу в руки, Тимур принялся рассматривать стволы деревьев. В нескольких он сразу обнаружил следы от попадания дроби. Также было срезано несколько сучьев у кустарников.

– Вы обнаружили еще где-то следы? – не отрываясь от изучения повреждений,

– Какие следы? – искренне изумился милиционер.

– От дроби.

– Чего дроби?

– Понятно, – выдохнул Тимур и покачал головой. Все же общая кривая компетенции содействующего ведомства скорее стремилась к нулю, чем от него. По молодости Тимур старался рационализировать эти неловкости, объяснять. А сейчас все больше начинал соглашаться, что система преимущественно манит вот таких…

– Я конвойный, товарищ следователь. Мне то чего знать, – запоздало принялся оправдываться лейтенант.

Тимур устало вытянул руки в сторону, выгнулся. Прошло уже несколько часов после начала осмотра, и он знатно налазился по кустам.

– А что там дальше, по дороге? Смотрели?

– Вы же не собираетесь там все также… исследовать? – голос милиционера неожиданно сорвался, и под конец Станислав Витальевич чуть ли не пропел фальцетом.

Тимур снисходительно посмотрел на него.

– Если потребуется. Вы прочесали местность?

– Да, говорил вам еще в самом начале, когда к пляжу шли, – пробурчал тот, пользуясь хотя бы таким случаем пожурить следователя. – На утро местные организовали общий поиск, шли всеми дворами. Чуть ли не с факелами и вилами!. Затем, когда опергруппа прибыла, мы в четыре наряда прошли здешние заросли от сего участка до перекатов, а там до выхода к шлюзу. Группа Шарова еще отправилась до самого Сайменского. Но я с прошлого дня тут торчу, с ними не связывался.

– Понятно, – кивнул Тимур. – Ладно, переговорим с Шаровым позже, – следователь окинул взглядом высившиеся над ним громадины елей, их хмурые, темно зеленые ветви. Ничего необычного, лес, как лес, но… Дорога уходила в глубь леса, терялась далее в зарослях. Она так неожиданно пропадала, что…

– Тимур Витальевич? – окликнул следователя конвойный. Тимур не заметил, как задумчиво прошел вдоль дороги и почти заглянул внутрь леса. Неожиданно он себя отдернул, развернулся на каблуках к милиционеру. Тот даже отпрянул.

– Идемте. Нужно поговорить с этим мальчиком, – выпалил Тимур и уверенно отправился назад по дороге. За его спиной беспокойно зашелестели дремучие ели.