Ася листала бумажки.

– А можно водички попить?

Ася подняла глаза:

– Конечно. Сейчас принесу.

Ася сходила в ланчевню, вынула из холодильника пару бутылок минералки. Распахнув дверь в кабинет, увидела, как Сауле лихорадочно роется в её сумке.

– Вы что?! – обалдела Ася.

– А что такое, Асия-кызымочка? Что с вами, дорогая? – мелкое личико Сауле стянулось в крысиную мордочку, она бросила сумку на пол и отпрыгнула к своему стулу. – Ой, водичка! Вай, спасибо, миленькая…

– Вы что, с ума сошли? – у Аси от ярости задрожали руки. Роняя бутылки, она двинулась на Сауле. – Да я… Да я…

– И что – ты? – совершенно нормальным голосом спросила Сауле. Лицо её расправилось и стало наливаться розовым. – Что ты сделаешь? Отчёта захотела? Вот тебе! – она быстро сунула Асе под нос мелкий, как прыщ, кукиш. – Вот тебе отчёт! На коленях будешь ползать, выпрашивать, а я подумаю – писать или нет. Поняла?! А я, дура, ещё конфеты ей принесла, думала, порядочная! На, подавись! – Сауле схватила со стола коробку и шваркнула ею Асю по голове. Конфеты брызнули в разные стороны. – Сука фондовская! Шпионка американская! Манкуртка грёбаная! Я до КНБ дойду! Я вас всех сдам! Знаем мы, чем вы тут занимаетесь!

Ася, не помня себя, схватила Сауле за плечи, та вцепилась когтями в её грудь…

– Отпустите-е! Что вы делаете-е! – вдруг заверещала Сауле своим прежним кукольным голоском.

– А что вы делаете? – с интересом спросил Олег Юрьевич, входя в кабинет.

Ася и Сауле молча глазели на начальство, замерев в позах двух шаловливых нимф.

– Может, разомкнёте объятья? – заметил Коршунов, снимая плащ. – Или зов сердца непреодолим?

Ася и Сауле отскочили друг от друга.

– Ой-бой… А я тут отчётик принесла… Вы звонили вчера, вот я и принесла… – зачастила подлая баба, бочком придвигаясь к начальственному столу. – Вай, мамандай… Все билетики… Из цирковой столовой чеки на манную кашку собрала. Аккуратная я… Из ветеринарки – это когда попугай Верка ногу сломал… Всё, как полагается… Не знаю, что с Асиёй-кызымочкой случилось. Ей бы полечиться…

– Олег Юрьевич! – срывающимся голосом сказала Ася. – Я сейчас объясню. Честное слово! Она в мою сумку полезла… Я не…

Коршунов нахмурился:

– Ася, сделайте мне кофе, пожалуйста. Так вы говорите, попугай Верка ногу сломал? Какая пр-релесть!

Ася выскочила из кабинета и понеслась в ланчевню.

Когда она вернулась с подносиком, на котором стояла чашка наспех сваренного крепкого кофе и блюдце со сдобой, Сауле в комнате уже не было. Олег Юрьевич ковырялся во внутренностях распотрошённой папки.

– Цирковой перформанс художника Гри-Гри Бурдюкова «Земля, бля, поклонись!». Хоть бы одним глазком взглянуть…

Ася сразу же вспомнила анемичное лицо Гришани, его белую ермолку и длинную опиумную улыбку.

– Это он кур резал. Приносил пару цыплят живых, корм в спичечном коробке, кормил их, пел мантры, мелом рисовал на полу пятиконечную звезду и резал им горло ножиком. – Ася поморщилась.

– А в чём смысл? – спросил Коршунов, принимая у неё угощение.

– А он потом степплером делал из них герб России и бил ему земные поклоны.

– А-а… Остроумно. Вы, Ася, всё же с грантёрами поаккуратнее. Они нам нужны живьём! – с набитым ртом сказал Коршунов. – Значица так. Завтра наша девушка принесёт половину суммы, примите у неё приходным ордером. А с отчётом на вторую половину придётся поработать. Пусть чеки и прочая чепуха хотя бы примерно соответствуют сумме, тогда мы сможем закрыть грант и к чёртовой матери отправить его в подвал. А денежки оперативно вернём в бюджет.

Ася вздохнула и принялась собирать с пола и ссыпать в мусорку лилипутские конфеты. Мстительно сунула саулешкину папку в самый низ внушительной стопки грантовой документации, уселась за стол и раскрыла ежедневник. Что у нас на сегодня… Ага.