– Прекрасно, – равнодушно ответил Кеша. – В таком случае давайте посмотрим, нет ли тут магазинчиков.

– Магазинчиков? – удивился Атир.

– Мне подарок надо купить дочери!

Ещё никогда Кеша и Атир не сидели на столь роскошном диване. Паркет из невиданного дерева скрипел под ботинками так, что от этого становилось неловко сделать лишнее движение. Стены пестрили малыми голландцами в толстых золочёных рамках. Кеша рассматривал виноград на одной из картин. Ягоды горели бледно-лазурным светом, перебивая даже позолоченные рамки.

– Невероятно, – сказал Атир, как всегда глядя на свой коммуникатор.

– Да. Я всегда поражался тому, как художники умеют просто смешением цветов передавать не только смыслы, но и чувства, ощущения, настроение.

– Я не только о картинах, – заметил Атир, – я вообще об этой гостиной.

Киэй нахмурился. Он тяжело вздохнул и почесал глаза.

– Молодой человек, – назидательно начал Кеша, – я понимаю, что архитектура – не ваш профиль. Всё же мы находимся не в гостиной, а в другом помещении.

– Какая разница?! Мы – гости. Гостиная – от слова «гости». Мы здесь!

– Вестибюль, фойе, прихожая. Приёмная, наконец! Гостиная будет дальше, когда нас всё же соизволят принять.

– Скажите, Киэй, – и Атир оторвал взгляд от своего коммуникатора, – а вот вам всегда необходимо кого-нибудь чему-то учить?

– А разве учить – это плохо?

– И всё же. У вас запредельная эрудированность. Своеобразный мешок. Знаете, старый такой, для картошки. И вы всё время из него берёте знания и раздаёте это другим. Вы не боитесь, что мешок рано или поздно окажется пуст?

– Какая метафоричность! – ухмыльнулся Кеша. – Недурно для молодого поколения! Только вот в мешке могут быть самородки, а могут быть камни. Причём не гранитные или базальтовые, а эдакие низшие, презренные, пустопородные, вроде известняка.

– Да, да. Только я говорю о том, что ваш мешок, будь там золото или базальты, рано или поздно истощится, если вы будете только отдавать.

– Намекаете на то, что я не учусь? Не занимаюсь самообразованием? Застрял в прошлом? И какие драгоценные минералы мне предложит молодое поколение?

– Вы перекладываете базальты из своего мешка в другие мешки. Вам же никто в мешок ничего не кладёт. Точнее, вы не позволяете никому класть камни в ваш мешок.

– А кому класть? Меня окружают люди, для которых различие между гостиной и вестибюлем не имеет значения!

– Вам нужен учитель, – заявил Атир и снова уткнулся в коммуникатор.

– А сейчас вы мне расскажете, что каждый человек может быть моим учителем, если я проведу работу над собой и откроюсь к принятию мира и других людей! – улыбнулся Кеша.

– А что тут смешного? Печально, если вы не способны различить учителя в тех, кто вас окружает.

– Милый мальчик, – снисходительно заговорил Кеша, – я повидал толпы профессоров и философов, которые на поверку оказывались не умнее меня. Все, кого я могу назвать своими учителями, уже давно умерли: Гегель, Платон, Юнг! Нет среди ныне живущих тех, кто мог бы сравниться с ними в полноте понимания мира.

– А вы искали?

Вдалеке послышался стук каблуков. Появилась стройная женщина с подносом в руках. Она грациозно прошла из дальней части коридора и остановилась перед гостями. Изгибистая, длинноногая, со строгим взглядом из-под косых тонких бровей и с невероятно выверенными пропорциями тела, эта женщина больше походила не на живого человека, а на недосягаемый эталон телесного изящества; статую, в которой ваятель старался подчеркнуть всё женственное, убрав недостатки и усилив преимущества до почти вызывающих размеров. Живая красота, вечная и мимолётная одновременно, академическая до потери системы координат.