А есть ли возможность запуска бота изнутри? И как им управлять? Если есть возможность запуска, должно быть и управление, логично? Логично. Значит, нужно в библиотеку. Мысли наши, слава богу, не читают… хотя какой уж тут Бог… В него никто давно не верит, но все поминают. Но мыслей они не читают, и это хорошо, а «устройство и комплектация спасательных средств» – вполне так себе невинный интерес, так что при проверке читательской карточки, не до… любятся.

Сразу после как-то слишком мирно прошедших уроков я спешу в библиотеку. Нужно успеть за час поставить отметку, а то будет шипение дома. Особенно в свете последних новостей… Понятно, в общем. Поэтому я бегу в библиотеку, пока девчонки расползаются по своим делам и домам. Краем глаза вижу идущую за мной Ренату. Есть у меня ощущение, что кто-то из наших стучит, почему бы и не она? У неё мать из этнических немцев. Немцы-то так не считают, но это детали, она уже под подозрением у меня, значит.

Заходя в библиотеку, оглядываюсь. Рената сразу же разворачивается на месте и куда-то уходит. Понятно всё. Ладно, думать буду потом, сейчас нужно отметиться и руководство почитать. И детское, и техническое, в котором я ничего не пойму, но мне понимать и не надо. В техническом есть ответ на вопрос: можно ли отстрелить бот вручную? И ссылка на руководство по управлению.

– Приложите кондуит к сенсору, – слышу я механический голос, от которого холодеют ноги.

И здесь то же самое. Точно обложили, значит, всё я правильно делаю – надо бежать. А что, если варианта побега не будет? Не хочу об этом думать! Не хочу быть Катькой! Не хочу!

Боты делятся на… детские женские, детские мужские, взрослые, семейные. Не поняла! Получается, что по полу только детей разбирают? До скольки лет? До двадцати одного… Интересно как! То, что я считаюсь ребёнком до двадцати одного, для меня сюрприз. Интересно, девчонки знают? Не самый приятный, учитывая новости, да и, в принципе, не самый приятный. Так, самые крупные у нас семейные, значит, у них могут быть запасы топлива или даже прыжковый двигатель. Не полноценный гиперпространственный, а в пределах двух-трёх систем, вряд ли больше. Но нам больше и не надо, нам бы только убежать, а там хоть трава не расти.

***

Конечно, я не удержалась, заглянула в законодательную нашу базу. Ну, там, где актуальные правила и законы, действующие во время полёта. И вот открываю я страницу прав детей, где декларация всегда была… И земля уходит из-под ног. Чёткое такое ощущение, что пол проваливается, а я куда-то лечу. Текст-то декларации есть, но он бледный, а наискосок красная надпись: «Отменено на время пересмотра». Это значит, что прав у нас нет никаких, вообще. Переворачиваю страницу и вижу подсознательно ожидаемое: «Несовершеннолетние являются собственностью законных опекунов».

Хочется ругаться матом, потому что это значит только одно: предки могут делать со мной что угодно. Бить, унижать, пытать, не кормить, да даже насиловать! Никто им и слова не скажет, потому что теперь я не личность, не человек, а собственность! Интересно, девчонки знают? Да нет, вряд ли, тогда бы они не были такими спокойными… Мне кажется, что я в каком-то кошмарном сне, даже пару раз открываю и закрываю глаза, чтобы проснуться, но ничего не меняется. Хоть домой не иди, маман-то за всё отыграется, точно… Так, где техническое руководство?

Меня трясёт, поэтому на тексте я сосредотачиваюсь не сразу. Буквы плывут перед глазами, паника накрывает так, что бросает то в холод, то в жар, потому что выхода я просто не вижу. «Собственность». Это полный… Полное фиаско! Потому что, как только предки узнают, я вообще пожалею, что родилась. Маман-то я знаю… Раньше она была законами ограничена, а теперь вообще ничем не будет. Надо морально готовиться как минимум к оскорблениям и унижениям. А как максимум – и думать не хочу.