– Лика заговорила! – понимаю я. – Умница ты моя!

Лика заикается так же, как и сестра, но она хотя бы говорит. Она разговаривает, значит, не настолько всё плохо у малышки. Значит, всё точно будет хорошо. Вот прилетим мы куда-нибудь, где нет людей, а там посмотрим, что и как будет. Главное, чтобы людей не было. Потому что они очень страшные, эти самые люди.

***

Условное утро наступает как-то очень быстро, по-моему. За ночь, насколько я вижу, диспозиция в кровати изменилась: слева ко мне прижимается Лика, а справа Лира. Я хитрая, я вчера им немножко разные комбинезоны выдала, так и различаю теперь, а то бы путалась, конечно. Но девочки мои ещё спят, поэтому я пока тоже полежу. Интересно, что там за бортом, долетели мы куда-нибудь или нет?

Вот пошевелилась Лира, она лежит тихо-тихо, видимо, боится разбудить. Я поднимаю руку, чтобы погладить её. Как она смотрит… Сколько любви во взгляде ребёнка. Я бы эту гадюку, её мать, в промышленную мясорубку сунула бы. Да как она посмела такую малышку! На меня никто никогда ещё так не смотрел.

– Сейчас просыпаемся, умываемся, едим и смотрим, куда мы долетели? – озвучиваю я нехитрый план.

– Д-да! – кивает Лира, уже не пугаясь того, что заикается.

– Д-да! – вторит ей Лика с другой стороны.

Я медленно переворачиваюсь, поднимаясь на локтях, чтобы затем сгрести пискнувших девочек в охапку. Надо будет сегодня сменную одежду им присмотреть и подумать, как помыть моих малышек, чтобы не напугать. Но пока нужно умыть, поэтому я с некоторым трудом беру на руки Лику и несу в санузел. Лира встаёт и идёт за мной сама, держась за ремешок. Боится, наверное, что я пропаду, но я не пропаду.

Пора становится взрослой, Машка, вот что. У меня двое детей, солнечных малышек, мы на спасательном боте, Звёзды знают где, вокруг нет никого, и любая ошибка может закончиться очень плохо. Как-то вдруг озверевшие взрослые… Нет, всё, конечно, объясняется, но вот объяснения в памяти всплывают потом, а вот такое вот озверение – оно странное. Что-то мне помнится на эту тему, но вот что именно, сейчас и не вспомню. Будет время – вспомню, наверное…

Дела на сегодня: умыть, это сделано, самой быстро умыться. Душ бы принять, но мысль снимать комбинезон вызывает внутреннюю панику, поэтому пока не буду. Хорошо, что с туалетными делами комбинезоны справляются сами, они космические, все-таки, почти скафандры. Теперь надо поесть всем вместе, а то у меня от голода уже голова кружится. Затем разобраться, где мы, и что у нас с вещами.

Не могу понять, зачем надо было бить малышек. В моём случае формальный повод можно было разглядеть, а их за что? Да ещё и родная мать обрушила мир девочек. Вот они и зацепились за меня, чтобы с ума не сойти. По крайней мере, мне так кажется. А сейчас нет у нас никого, только мы, поэтому я мама. Нет у меня ни опыта, ни знаний, я сама напугана до дрожи, отчего иногда кажусь себе совсем маленькой, но у них просто никого нет.

– Сейчас вот кашку с молочком покушаем, – информирую я Лиру и Лику, хотя у меня ощущение, что из моих рук они и гвозди есть будут.

Я бы на их месте тоже доверилась бы доброй старшей девочке. Сейчас я очень хорошо это понимаю. Разогревая вчерашнюю кашу, я думаю о том, как мы будем жить дальше и что будет, если встретим людей. Убежать мы, наверное, сможем, но нельзя же всю жизнь бегать? Страшно мне, потому что я сама ничего почти не знаю и не умею.

Вот я дура! В боте обязательно есть книги по выживанию, значит, научиться можно, да и от голода не умрём, всё-таки семейные боты рассчитаны на выживание даже на необитаемых планетах. Странно, вот по моим воспоминаниям, к нам относятся, как к животным почти, а боты ориентированы на выживание, в том числе и наше. Что тут не так… Или меня память подводит, или объяснять это пока не надо.