Чека – это кусок проволоки, он режет пальцы, появляется кровь, но мне некогда, мне успеть надо! Вот она сорвана, теперь надо вручную повернуть колесо запора. Оно прокручивается тяжело, я повисаю на нём, чтобы прокрутить, совершенно выбиваясь из сил. Теперь его не смогут открыть снаружи. Но этого мало, надо бежать, поскорее бежать!

Отодвигаю запорную крышку и вижу тот самый рычаг. Жалко, что я не знаю, есть ли Бог, вот бы его о помощи попросить… Уперевшись ногой в дверь, я берусь двумя руками за рычаг и резко дёргаю его на себя. Бот вздрагивает, затем ещё раз, я молнией бросаюсь к пульту, который теперь разблокирован, считая про себя до пяти, а потом резко перекладываю влево рулевое колесо, одновременно нажимая красную кнопку запуска маршевого двигателя.

– Бот Д-три, старт запрещаю! – оживает связь. – Мы находимся в гипере! Вы с ума сошли! Немедленно стыкуйтесь обратно!

– Будьте вы прокляты! – кричу я и делаю то, что категорически запрещают все руководства, – включаю полную тягу, улетая под прямым углом к кораблю и нажимая кнопку не полностью готового ещё прыжкового двигателя.

– Дура! Ты что делаешь? – это последнее, что я слышу, потому что гипер – это не совсем космос, но прыжковый двигатель делает своё дело, унося нас прочь.

А вот центровка основного корабля нарушена, но мне на это наплевать. Ему сейчас придется экстренно выходить из гипера и ремонтироваться, то есть нас уже не достанет. Мы, можно сказать, убежали, если сможем выйти из гипера, а если нет, то останемся тут навечно. Даже это лучше, чем предстоявшее мне.

– Де-де-де… – начинает, заикаясь, сестра Лики, но продолжить не может, захлёбываясь рыданиями.

Я оглядываюсь. Лика, привстав, тыкает себя пальцем в ногу. На лице у неё страх, но при этом она молчит. Кажется, я понимаю, что случилось с малышками – напугали их очень сильно, поэтому я оставляю управление, хоть это и небезопасно, но дети важнее. Я глажу и успокаиваю представившуюся Лирой, глажу, обещая ей и Лике, что всё будет хорошо, а корабль летит в гипере, направляясь неизвестно куда.

– Я сейчас постараюсь вывести бот из гипера и тогда ещё пообнимаемся, да? – спрашиваю Лиру.

– Д-да, – кивает она. – А т-ты т-теп-перь бу-бу-будешь н-нашей ма-мамой?

– Я теперь буду вашей мамой, – киваю я малышке, потому что другого ответа быть не может.

– А т-ты н-нас… – она не может закончить, а я обнимаю её.

Я обнимаю малышку, обещая, что никогда и ни за что не ударю её, постараюсь защитить от всего-всего и буду рядом хоть всю жизнь. От моих обещаний девочки плачут и держатся за меня руками, а я просто поражаюсь звериной жестокости взрослых.

***

Пока я пытаюсь стабилизировать и вывести из гипера бот, Лира рассказывает мне страшные вещи. Она заикается, не может сказать, а Лика, судя по всему, не чувствует ног. Значит, на корабле обеих выкинули бы. Таких малышек взяли бы и выкинули в космос, как сломанные игрушки. Кто может такое хотя бы представить?

Всё я правильно сделала, это понимают и Лира, и Лика, поэтому обе жмутся ко мне, а я торможу изо всех слабых сил прыжкового двигателя бота. Кажется, у меня ничего не получается, но бот вздрагивает раз, другой и вываливается в обычный космос, замерев без движения.

Вокруг странные звёзды, неподалеку виднеется система, кажется, с планетами, но мне пока не до этого. Это же семейный бот, тут должны быть комбинезоны, и детские, и взрослые, кроме того, малышам нужно дать прореветься, потому что случившееся с ними полностью уничтожило мир близняшек. Молчащая Лика, наверное, в шоке. В книжке было написано о сильных потрясениях, а Лира медленно рассказывает мне.