– А что именно, интересно?

– Не знаю, Энрике потом расскажет, молчать не будет. Это ведь кто-то из ваших сказал, “каждый солдат должен знать свой маневр”?

– Ну да, правда как-то совсем давно. Но кто-то из наших.

– И закажи в сети “планку” для медалек этих, которые “опять попал”.

– Ты имеешь ввиду “За выдающиеся летные заслуги”?

– Они, да. Их же выдают без ограничений в количестве, хорошо отстрелялся – получай. У тебя сколько?

– Шесть.

– Считай, семь. И поверь старому летуну: когда их станет двадцать, твой парадный китель начнет расползаться от дырочек, его ведь из хлопка делают, а не из кевлара. Заказывай планку, береги китель!

– А что, и закажу. Спасибо, камрад!

***

В стареньком, а оттого тяжелом и неудобном противорадиационном костюме, лишенном к тому же климатизации, Андерс Линдблад ставил “умные” мины на поверхности своего острова. Он занимался этим уже третий час и буквально истек потом. Вскоре его должен был сменить молодой Олаф Съёберг, но от этого было не легче: вся вода была уже выпита, и жажда мучала неимоверно.

Однако надо было что-то делать. Японцы, ясное дело, согласились на поставку орбитальных крепостей – но когда еще они их смонтируют! Поставка специальных подлодок тоже была обещана, но их предстояло для начала построить. Не орбитальные крепости, конечно, но тоже неделя-другая, учитывая доставку. И переговоры с Аргентиной еще шли, вроде как и есть там “суперэскадра”, но занята сего числа. А какой-нибудь “супостат” мог прилететь в любой момент, и на орбите встретить его было нечем. Значит – “оборона на уровне поверхности”. В том числе – мины. Много мин. До упячки много мин. И Андерс ставил мины. Закапывал в землю, “вживлял” в сохранившиеся деревья, прятал внутри камней, скрывал одну под другой. Иногда оставлял “обманки”, чтобы саперы противника отвлеклись и не заметили реальной угрозы. А что “противник” будет – он почему-то не сомневался. Но где же, чорт его дери, Олаф? Пора бы уже, сил никаких не осталось.

– Андерс, я на подходе! – раздался в комме голос Олафа, – Ты мне только скинь схему постановки, а то стремно как-то.

– Лови! – облегченно сказал Андерс, – Все, теперь продолжай вот отсюда, а я пошел вниз. Мне жизненно необходимы бочонок пива и восемьсот минут здорового сна, умаялся я. Господи, как же жарко.

– Поймал, все в порядке. Но ты прав: жарко. Это не Оланд, это Мальдивы какие-то.

Один из немногих в колонии, Олаф был родом со Старой Земли и часто говорил вещи, для остальных непонятные. Однако парень он был хороший, и на эти его “закидоны” никто не обращал внимания.

***

– Энрике, есть проблема.

– Какая, сеньор адмирал?

– Я хочу пойти в церковь и помолиться Мадонне, но на кораблях не бывает церквей.

– Но вы же еврей!

– Это не важно. Иногда надо помолиться именно Мадонне.

– А что случилось?

– Чудо, Энрике. Чудо, совершенное Матерью божьей. Ты сам был тому свидетелем.

– Чудо?

– Несомненно. Вам было необходимо отправиться обратно на Нью-Уолш для обеспечения “миротворческого патрулирования”, или как там оно называется. При этом я получил жесточайший приказ отправить вас в совершенно другое место – причем быстро и всех, доукомплектование “в процессе”. Взаимоисключающие вещи. И тут лаймы делают нам такой подарок. Это Мадонна, это она. Она помогла мне, она помогла всем нам.

– “Подарок” – это их атака на собственные крейсера?

– Не только. Вдобавок сам губернатор Нью-Уолша обратился к нашему правительству с просьбой о, так сказать, смене флага.

– Нифига себе!

– Именно. И теперь, пока просьба лишь рассматривается, “миротворцами” там смогут стать эти самые крейсера. У их командиров и команд, видишь ли, возникло некоторое недоверие к собственному правительству после того, как британские же истребители наделали в них дырочек – некритичных, но тем не менее. При этом любого из нас местное население воспримет как оккупанта – но их-то как раз нет, свои ведь!